Во время войны жители воюющих стран выяснили, что кошки способны предчувствовать опасность. Они предупреждали людей о налетах фашистских бомбардировщиков, еще до появления сигналов тревоги, предупреждающих об авианалетах. Перед бомбежкой кошки вели себя беспокойно: они издавали шипящие звуки, а их шерсть вставала дыбом. Они старались убежать в безопасное место. Благодаря такой кошачьей чувствительности люди могли заранее спрятаться в бомбоубежищах.

Есть легенда о коте, который «служил» при зенитной батарее под Ленинградом. Он безошибочно предсказывал вражеские авианалеты, причем на приближение советских самолетов он не реагировал. Командование так ценило рыжего предсказателя, что его взяли на довольствие и выделили солдата для присмотра за ним.

Кроме того, кошек «призывали» на службу в военно-морской флот. Их охотно брали на борт военных кораблей для предупреждения об авианалетах и использовании боевых отравляющих веществ.

А еще кошки прекрасно справлялись с работой «санитаров». Фронтовики брали их в окопы и землянки для борьбы с грызунами, пожирающими скудные запасы провизии и разносящими инфекции. Не находя пищи в разрушенных домах, мыши и крысы селились возле людей, принося с собой заразу, в том числе туляремию — тяжелую болезнь, вызывающую интоксикацию организма, лихорадку, боль в мышцах, поражение лимфатических узлов и гнойные свищи.

Не для кого не секрет, что особенно трепетно к кошкам в нашей стране всегда относились в Ленинграде. Жителей блокадного города они не только предупреждали о бомбежках. Как описано в ряде источников, известны случаи, когда кошки делились добычей со своими хозяевами, а сами умирали от голода.

К декабрю 1941 года в городе практически закончились запасы топлива, прекратилось централизованное отопление домов, были отключены водопровод и канализация. В этих условиях часто кошки становились своеобразными «грелками» для маленьких детей. Сопереживающие животные прижимались к детям и грели их до тех пор, пока не замерзали сами.

О том, что кошки часто сами становились едой для людей говорить не принято. Но по свидетельству жителей города, измученного чудовищным голодом и холодом, для многих это был единственный выход для выживания. В городе были съедены практически все четвероногие.

Доподлинно не известно, сколько кошек выжило в то суровое время, но благодаря журналисту-ветерану Василию Пескову прославился кот-блокадник Максим. О нем в своем письме ветерану рассказала Вера Николаевна Вологдина. «Мой дядя, в мирное время спокойный уравновешенный человек, требовал кота на съеденье чуть ли не с кулаками. Мы с мамой, когда уходили из дома, запирали Максима на ключ в маленькой комнате. Кот Максим еле бродил — шерсть вылезала клоками, когти не убирались, перестал даже мяукать, выпрашивая еду. Макс выжил. Возможно, это была единственная кошка в городе, пережившая блокаду. В 43-м году к нам стали приходить люди — глянуть на это чудо. Однажды на экскурсию учительница привела целый класс… Удивительно, но Максим оказался долгожителем. Умер он двадцатилетним от старости в 1957 году».

Уже к 1942 году кошек в городе практически не осталось, город одолевали крысы. По словам очевидцев, грызуны передвигались по городу стаями. В городе возникла угроза эпидемий.

В апреле 1943 года для борьбы с грызунами кошек стали завозить из Ярославской области. Горожанам приходилось отстаивать длинные очереди за крысоловами.

За годы войны тысячи животных погибли под бомбежками и были съедены. Война нанесла сильный удар по фелинологии во всех воюющих странах. Безвозвратно исчезли некоторые породы: немецкие карликовые кошки и сталинградские кошки на коротких лапах (они часто сидели на задних лапах, держа передние на весу). А породу «русская голубая» чудом удалось спасти стараниями фелинологов-энтузиастов.