Ночь, утренний свет едва пробивается сквозь тучи, солнце медленно поднимается ото сна, приводя в движение жизнь людей на Земле, Многие спят и будут спать от бессонной ночи, проведенной в сетях и рассматривании фэйков и писания постов в сетях, ругани и бытовухи в семьях, неустроенности и устроенности, которая рухнет моментно.

— Саша, ты мне не веришь? Столько времени прошло, неужели ты думаешь, что всё это время я не думала о тебе, неужели ты думаешь, что любовь основана на семье и детях? Что же с твоими глазами? Посмотри на меня!, — тянущими словами-жевательными резинками — тянула слова Ирма;
— Вижу, — молча говорил глазами, Саша, — вижу, что людям нужны радости и не нужны печали, счастья, водоворот подарков и красивых событий, побольше денежных знаков, за которые можно купить других людей, их счастья, одежду, модные стрижки и тело, — глаза Саши пели «sacred drums» — священными барабанами, они стучали молотком участия в непроницаемые мысли людей;
— Саша, прошу тебя, — небезучастно и трепетно, почти рыдала Ирма, пойми, ведь я только сейчас поняла, что люблю тебя и так сильно, что я не могу тебе объяснить, — она продолжала звенеть своим волшебным голосом в какой-то особой тональности, — люблю, понимаешь ты или нет и не отводи глаз, прошу тебя, они мне сейчас очень нужны. Да, — вытягивала она Ля минор, прошло много времени, очень много, у меня уже есть давно семья, я привыкла к этому, есть дети и они уже взрослые и конечно трудно поверить, что я вдруг прозрела, — динь-донг — звучали её слова;
— Да, — Саша поднял глаза в её глаза, — он увидел невероятный свет того, о чём мечтал всю свою жизнь, того несбыточного и невероятного, всегда соскальзывающего счастья в пропасти времени. От её глаз шел свет, он очень хотел верить тому, что видел, очень, но предательств на Земле было так много, что верить этому никак не получалось, ведь прошло очень много времени и что в ней проснулось — думал своим восприятием мира, — он;
— Ну, Слава Богу, — пела Ирма, она впилась своими глазами в его и они соприкоснулись душами, теперь их невозможно было оторвать друг от друга, они стали одним целым, его глаза и её глаза потонули друг в друге, в омутах Любовей;
— Пожалуйста, — она взяла лицо Саша и подвинула его к себе так близко, что глаза уже не соприкасались, они начали говорить, — её глаза трепетно говорили о том, что она прозрела и поняла, что в свое время упустила свой шанс быть с Сашей и что теперь она хочет сделать его счастливым и думать о нём все свое время и небезучастно жить им и трепетать листочками при каждом его дыхании. Она еще ближе приблизилась к нему, щёки их уже соприкасались. она поцеловала его, так нежно, как целуют сокровенные мысли, тепло прошлось по Саше;
— Ирма, может быть…, — затуманено говорил Саша, может это всё сон? — может это не ты? Может это не я? — он не отрывал своих глаз от её;
— Саша, пойми, мне ничего не надо от тебя, ни квартир, ни денег, ни вещей, ничего ровным счетом, мне нужен только ты, твои мысли, глаза, слова, смех, шутки, твои губы и твои глаза, которые можно видеть рядом и всегда, — она опять нежно поцеловала его в губы;

Всё растворилось в какой-то дымке, было голубовато-светло-зеленое небо вокруг, теплое солнце, чувство того, что есть настоящая непреходящая никогда Любовь, которая всегда наполняет тебя чувствами благодарности Богу за то, что он дает жизнь, почки Любви, набухшие снова и снова и снова опять выстрелят разноцветными цветами, пахнущие миллиардами запахов и покоряющие цветами радуг, нежностью своих лепестков и мягкостью соприкосновений с ними.