Удивительно, но в дореволюционной России практически никто не видел знаменитого творения Рублева: более пяти веков икона была закрыта от человеческих глаз толстым золотым окладом. Первым же «позолотить» икону приказал еще в 1575 году царь Иоанн Грозный…

Автор «Сказания о святых иконописцах», появившегося через полтора-два столетия после написания «Троицы», писал: «Преподобный отец Андрей Радонежский, иконописец, прозванием Рублев, многая святыя иконы писал, все чудотворные (…) А преже живяше в послушании у преподобного отца Никона Радонежского. Он повеле при себе образ написати святыя Троицы в похвалу отцу своему святому Сергию Чудотворцу».

Случилось это в 1425 — 1427 годах. Икона Рублева заняла главное место (справа от царских врат) в «местном» ряду иконостаса деревянного храма Святой Троицы (на ее месте позже был построен Троицкий собор — первое каменное сооружение монастыря, сохранившееся и до наших дней).

Почему Грозный велел «позолотить» икону, скрыв тем самым рисунок Рублева от глаз прихожан храма? Ответа на этот вопрос нет, хотя в российскую историю 1575 год вошел чередой страшных и трагических событий: летом вскрылся заговор против царя самых ближайших приближенных, умышлявших отравить Грозного.

Под пытками заговорщики оговорили многих авторитетных духовных лиц — прежде всего, новгородского архиепископа Леонида, архимандрита Евфимий, возглавлявшего кремлевский Чудов монастырь в Москве, и архимандрит Иосифа, настоятеля Симонова монастыря. Всех троих Грозный в ярости приказал казнить.

Смерть Леонида породила множество легенд: одни говорили, что будто бы царь приказал зашить опального архиепископа в медвежью шкуру и насмерть затравить собаками, другие же утверждали, что Леонид был попросту «удавлен» после пытки на площади перед Успенским собором в Кремле.

Англичанин Джером Горсей, бывший в ту пору в Москве, писал, что Леонида обвинили в том, что он занимался колдовством и содержал в Новгороде ведьм, которых после суда над архиепископом тоже предали смертной казни через сожжение — подтверждением этих слов служит запись в синодике Грозного, куда тиран заносил имена всех своих жертв: «Помяни, Господи, в Новгороде 15 жен, а сказывают ведуньи волхвы».

Видимо, Грозный настолько сам поверил рассказам своих палачей о колдовском заговоре против него, что уже осенью того же года он демонстративно отрекся от престола и посадил на трон «зиц-председателя» — крещеного татарского хана Симеона Бекбулатовича. Дескать, если проклятые ведьмы и навели порчу на государя, то пусть уж на Симеона падает проклятие. А сам велел позолотить чудотворные иконы — видимо, для большей страховки.

Но золото Грозного держалось недолго. Уже в 1600 году новый царь Борис Годунов пожаловал иконе еще более драгоценный оклад — из чистого золота, с изумрудами, рубинами да сапфирами.

Годунов вообще был очень болезненным человеком, и, по замечанию современников, он «царствовал шесть лет не царствуя, но всегда болезнуя». В 1600 году Годунову стало настолько плохо, что по Москве пошли слухи об отравлении царя. Снова возникло дело о колдовском заговоре против царя, одним из главных фигурантов которого стал Федор Романов — будущий патриарх Филарет и отец родоначальника царской династии Романовых.

Вскоре, впрочем, болезнь отступила, и Годунов в память от своем чудесном избавлении от колдунов-заговорщиков пожаловал монахам Троице-Сергиевой лавры новый золотой оклад. С тех пор все прихожане Троицкого собора видели не икону Рублева, но лист золота с тремя массивными фигурами, которые, по меткому выражению философа Вальтера Беньямина, «напоминали китайских преступников, осужденных за свои злодеяния на пребывание в металлических колодках».

Приложили свою руку и палехские иконописцы, которые трижды проводили «поновление» рисунка Рублева — в те годы считалось, что именно палехская манера живописи была наиболее близка к стилю Рублева.

В итоге оригинальный рисунок был надежно скрыт под многочисленными слоями краски и олифы, но выяснилось это только в 1904 году, когда в лавре новый наместник Свято-Троицкой Сергиевой лавры архимандрит Товий (Трофим Тихонович Цимбал) затеял грандиозный ремонт и перестройку. И знаменитая икона Рублева была вновь отправлена на «поновление», только теперь она попала не в Палех, а в Москву — к специалистам Третьяковской галереи.

«Когда, — писал художник-реставратор Василий Гурьянов, — снята была золотая риза, то каково же было наше удивление. Вместо древнего и оригинального памятника мы увидели икону, совершенно записанную в новом стиле Палехской манеры XIX века». В итоге реставратору пришлось снять несколько слоев краски, чтобы добраться до древней живописи.

Как писал историк Николай Лихачев, это открытие перевернуло тогдашнюю искусствоведческую школу: «Прежде за „Рублевское письмо“ выдавали обыкновенно иконы с ликами, написанные тщательно и „плавко“, без резких переходов из тона в тон, и относящиеся на самом деле ко второй половине 16 века. Троица же оказалась, напротив, написанной очень широко и живописно, а местами даже и резко».

Директор Третьяковской галереи академик Игорь Грабарь с горечью писал: «Эта работа была одним из самых важных трудов на поприще древнерусского искусства, и можно пожалеть, что результаты его умалены волей монастырского начальства, которое после расчищения вновь приказало надеть на икону металлическую ризу, позволяющую видеть из всей иконы только одни лики».

Окончательно же «Троицу» открыли глазам народа 85 лет назад — в 1929 году, когда икона Рублева была передана Третьяковской галерее.