Никаких шелков, браслетов и монист — товарищ Рахимов отобрал на дело мировой революции сразу, не успел товарищ Сухов скрыться за ближайшим барханом. Даже если бы Петруха на ней женился, что он мог бы ей предложить? Колхоз, трудодни, комсомольские собрания и ликбез, чтобы конспектировать марксизм-ленинизм? На кой ей эта муть? У Абдуллы она ходила в шелках и золоте, сами видели, а с Петрухой ничего кроме голода, нищеты и рабского труда на дело, хрен знает, какой-то мировой революции ее не ждало. Ей не досталось бы даже трех колосков. Да и, как мужик, разве мог этот замухрышка с такой же недоделанной, как он сам винтовкой, сравниться со статным Абдуллой? И с чего мы взяли, что паранджа это плохо? Нарушение женских прав? А нам думается, что нисколько и даже напротив — как раз охрана этих прав, и даже более того — создание наиболее благоприятных условий для настоящего женского счастья. Под ней не видно ни морщин, ни прыщей, ни косоглазия, ни кривых ног — все до одной писаные красавицы. И потом — когда к вам припрутся какие-то черти в кожанках, которые расстреляют муллу, лишат ваших женщин исконных одежд, отберут урожай и начнут сгонять в колхозы, поневоле схватишься за винтовку, если ты мужчина, а не евнух. Посему, как только спала колючая проволока, уцелевшие от товарища Сухова туркестанские граждане принялись строить мечети. Тогда зачем все это было? К чему бесчисленные страдания? Лучше бы геройский Сухов сидел у себя в деревне и улучшал демографию с Катериной Матвеевной. (Б.О. Качанов. Карта, байда, два весла.: Маска 2012. М, стр. 222−224)