Все часы стоят. В этом замке так было испокон.
Двери на засов, тролли на цепях стерегут покой.
Туфли в бубенцах. Крысы не суют носа из норы.
У хозяйки гость. Значит, в эту ночь будут жечь костры.

Вместо алых роз в призрачном саду дягиль да репей.
«Что скучаешь, гость? Здесь вино рекой. Наливай, да пей!»
Пальцы в серебре, гребень утонул в черных волосах.
У хозяйки той бедра широки, да туга коса.

У хозяйки той жабы в погребах, зелие в котле.
«Эй, слуга, сюда! К гостю подойди да вина подлей.
Не пройти тебе всех лесов-полей, всех дорог-степей.
Здесь вино рекой. Что тоскуешь, гость? Наливай, да пей!»

Только славный гость кушаний не ест, да вина не пьет.
У хозяйки той кожа — белый шелк, голос — горький мед:
«Позабудь свой дом, позабудь жену, позабудь детей.
Эй, слуга, иди! Разводи огонь, да стели постель»

Но при госте том не кипят котлы, не горят костры.
Мечет госпожа: в волосах туман, в горле жуткий рык:
«Обижаешь, гость, я к тебе с душой, ты ко мне спиной.
С чем сюда пришел? Что же ты молчишь, о, незваный мой?»

Только странный гость, скинув капюшон, встал из-за стола.
Тихо произнес: «Что же ты творишь, сводная сестра?
Как посмела ты нарушать закон Древних Королей?
Эй, слуга, сюда! К Госпоже иди, да вина налей»

У хозяйки вдруг дрогнула рука, сгорбилась спина.
Кубок в серебре, в кубке том вино, а на дне вина.
Плачет госпожа: «Пощади, прошу, Повелитель мой,
Ты же Светлый, брат, ты же мудрый, брат… ты же не такой!»

Он повел рукой по ее щекам, по ее губам:
«Все как раньше, да? Ты мне дорога, но моя судьба…
Призывает чтить и блюсти закон. Пей, моя сестра,
Это был приказ. Извини, дружок, мне идти пора»

Все часы стоят. В этом замке так было испокон.
Стихли голоса. Двери на засов. Время на покой.
Выпито вино. Не горят костры. Не скрипят полы.
Где стоял дворец, распростерлась степь, а в степи — полынь.

Copyright: Саша Бест, 2012
Свидетельство о публикации 112012209976