Отзвучал одинокий сонет, эхо вторит устало,
из вопросов рождался ответ, белой нитью тумана.
Под последний, прощальный аккорд, в небе плакали звёзды,
я бежал, по звенящей струне, озаряемый солнцем.
Мозг вдогонку кричал, что ему не догнать меня — поздно,
под лавину души не попал, но сползаю серьёзно.
С гор сошедшая скорбь, прозвучала в тиши позабытым сонетом, заплутало в тени облаков, моё дикое эхо…
Поднимал небеса и глотал чистоту водопада,
находил эдельвейс. А в висках: — А кому это надо?
Ниспадая с вершин, снежным комом, ручьём ниспадая,
над собой суд творил, на коленях к прощению взывая.
Протирая штаны в городах, проедая недели,
я, за пазухой радугу грел, из весенней капели.
Небеса умолял, обращаясь к далёкому солнцу,