Стаи птиц летят на север, туда, где, по всем известным картам, нет никакой зем-
 ли. Но ведь не на льдинах же они вьют гнезда и выводят птенцов. Примерно
так рассуждает главный герой популярного советского киношедевра, и вот уже
стройный парусник скользит по волнам студеного моря, направляясь в неиз-
вестность…

Снятая 45 лет назад на «Мосфильме» пронзительно-романтическая «Земля
Санникова» по мотивам одноименной книги Владимира Обручева, со дня рождения которого 10 октября исполнилось 155 лет, многих наших мальчишек с детства подружила или даже обручила с Севером.

Очень долго искали легендарную Землю русские мореплаватели и полярные исследователи, околдованные зовом неведомого, волнующе таинственного.

«Эх, человек, человек… Чего тебе дома не сидится? Зачем по Земле идешь, человек? Зачем вся жизнь твоя в дороге?» — недоумевает чукотский охотник, нашедший в снежной пустыне Александра Ильина. Ответ прост и звучит там же, в фильме, а точнее, в песне, написанной специально для него: «Вечный покой сердце вряд ли обрадует, вечный покой для седых пирамид…»

Сказочный, покрытый нежной зеленью край в кольце гор посреди ледяной пустыни влек, завораживал знаменитых путешественников издавна. А первым из них увидел на горизонте загадочный остров якут-промысловик Яков Санников. Он служил старшиной артели добытчиков пушнины у купцов Сыроватских.

Этот удивительно смелый и любознательный человек жизнь проводил в странствиях по просторам Арктики, по тем местам, где прежде не ступала нога человека. Родное дитя Севера, он не боялся ни одиночества, ни морозов с пургой, бесстрашно шел вперед и вперед, к далеким, первозданно диким берегам.
В 1800 году Санников перебрался с материка на остров Столбовой, а через пять лет ступил на неизведанную ранее территорию, которая позже стала называться Фаддеевским островом.

Еще через три года на побережье моря Лаптевых прибыл Матвей Геденштром, получивший от министра иностранных дел и коммерции графа Николая Румянцева поручение исследовать северные земли. Тот предвидел неизбежность столкновения интересов России и Англии в полярных районах и решил укрепить международные позиции нашей страны. Геденштром познакомился с любознательным якутом, и последний вскоре стал его правой рукой.

В 1810-м Санников участвовал в первой официальной русской экспедиции на Новосибирские острова. Именно тогда он приметил доселе неизвестный участок суши. «На северо-запад, в примерном расстоянии 70 верст, видны высокие каменные горы», — записал с его слов Матвей Геденштром. И на карте, составленной в следующем году, обозначилась пунктиром «Земля, виденная Санниковым».

Новосибирские острова находятся в краях чрезвычайно суровых. Даже в теплые годы океан там доступен для навигации всего два-три месяца. В XIX веке до загадочной земли пробовали добраться на собачьих упряжках. Одну из таких попыток предпринял и Санников, но ему помешали полыньи и торосы.

В 1820-е на поиски таинственного острова отправился Петр Анжу. Он вышел к точке, с которой обнаружил свою Землю якутский первопроходец, однако, несмотря на чистый горизонт и отличную оптику, не увидел ничего, кроме ровной ледяной глади. Два дня экспедиция Анжу тщетно двигалась на северо-запад, и в итоге Петр Федорович пришел к выводу: Санников видел «туман, похожий на землю».

Об острове-призраке забыли больше чем на полвека, до тех пор, пока американец Джордж Де-Лонг не открыл в 1881 году северо-восточнее Новосибирских островов небольшой архипелаг, названный впоследствии его именем. Земля Санникова вновь отняла покой у любителей неизведанного. Даже российский самодержец не остался в стороне. На одном из выпусков Морского корпуса император Александр III заявил: «Кто откроет эту землю-невидимку, тому и принадлежать будет. Дерзайте, мичмана!»

В 1885-м Академия наук организует первую научно-исследовательскую экспедицию по изучению Новосибирских островов. Ее руководителем назначается знаменитый ученый-полярник Александр Бунге, а его помощником становится молодой русский геолог немецкого происхождения барон Эдуард Толль.

В августе 1886-го, в солнечный день, 28-летний исследователь видит с берега «ясные контуры четырех столовых гор, которые на востоке соединились с низменной землей». Не смутное видение, не туманное марево — вполне реалистичная картина, открывшаяся Толлю, была настолько четкой, что он не только определил расстояние до каменистой гряды (около 150 верст), но и заключил, что горы сложены ступенчатыми массивами, подобно рельефу Земли Франца-Иосифа. Отныне таинственный остров волнует его так же, как героя всеми любимого советского кинофильма.

Через семь лет барон вновь отправляется на север по поручению Академии наук. Само собой, решает еще раз посетить Новосибирские острова. Опять видит на горизонте манящую полоску гор и далее уже не сомневается в существовании Арктиды, полярного континента, побережье которого, по его мнению, как раз и наблюдал Яков Санников.

В Академии Толль горячо пропагандирует идею экспедиции для открытия загадочной земли, с сожалением отмечая, что американцы и скандинавы заняли нишу арктических первопроходцев. Решение об организации русского полярного похода наконец-то принимается. Вызвавшее большой энтузиазм по всей стране предприятие, помимо государственных ассигнований, получает поддержку от состоятельных граждан. Среди них — внук первооткрывателя, потомственный почетный инородец Яков Санников.

Для экспедиции по совету Фритьофа Нансена покупается норвежское китобойное судно, подобное знаменитому «Фраму». В начале лета 1900-го шхуна «Заря» отчаливает от пристани на Неве. Но уже в сентябре путь преграждают арктические льды — в том же самом месте, где когда-то был остановлен торосами «Фрам». И только почти через год после выхода из Петербурга «Заря» достигает намеченного района. «Малые глубины говорят о близости земли, — записывает Толль в дневнике, — но до настоящего времени ее не видно».

А дальше путь вновь закрыт. Судно встает на зимовку у западного берега острова Котельного, функционирует как стационарная метеорологическая и геофизическая станция. Весной следующего года корабль все-таки подходит к Новосибирским островам. Но ледяные поля не позволяют подобраться к самому нужному из них — Беннетта, откуда должен открываться вид на искомую Землю.

К началу календарного лета 1902 года барон Толль осознает: ждать больше нечего, запасы угля невелики, а море по-прежнему сковано льдом. В сопровождении астронома Фридриха Зееберга, двух охотников-промысловиков Василия Горохова и Николая Дьяконова исследователь идет на остров Беннетта на лыжах. Через два месяца «Заря» должна будет снять их с острова, но ее не пустят гигантские льдины. После трех неудачных попыток пробиться она уйдет в Тикси — таков приказ Эдуарда Толля, оставленный командиру судна: «Предел времени, когда Вы можете отказаться от дальнейших стараний снять меня с острова Беннетта, определяется тем моментом, когда на „Заре“ будет израсходован весь запас топлива до 15 тонн угля»…

Шхуна возвратилась в Петербург. Там стали немедленно организовывать спасательную команду. Идею повторно идти к острову Беннетта на «Заре» отвергли: корабль мог застрять во льдах. Отправить туда ледокол «Ермак» также сочли делом бесперспективным — из-за слишком большой осадки. И тогда молодой лейтенант Александр Колчак, бывший в экспедиции Толля гидрографом, предложил двигаться к Новосибирским островам по льду на санях, а дальше, к острову Беннетта — на вельботе: «Если прошел Де-Лонг, пройдем и мы!».

Для своего опасного путешествия смельчак завербовал охотников-поморов. От Новосибирских островов шел на утлом суденышке то на веслах, то под парусами, в тумане лавируя среди ледяных глыб. Снег шел, не переставая, вымачивал людей хуже любого дождя, заставлял мерзнуть сильнее, чем в самый лютый мороз на суше…

Непонятно, как в таких условиях лейтенант-гидрограф находил возможность для научных наблюдений, однако тогда он открыл существование пресного льда под слоем морской воды. Объяснение этой научной находке даст позже, в своей знаменитой монографии «Лед Карского и Сибирского морей».

На острове Беннетта спасателям удалось найти стоянку Толля, его дневники и ценнейшие исследовательские материалы, а также записку, которая заканчивалась словами: «Отправляемся сегодня на юг. Провизии имеем на 14−20 дней». На Новосибирских островах следов группы отважного барона обнаружить не удалось. И стало ясно, что Эдуард Толль и его спутники сгинули в ледяной пустыне.

На большой земле в поселке Казачьем спасательную экспедицию ожидала красивая, элегантная дама, прежде высылавшая путешественникам провизию и вино. Это была невеста лейтенанта Колчака Софья Омирова. Она рассказала, что в столице на благоприятный исход безумного предприятия почти не надеялись. Тем не менее семимесячный поход с 90-дневным арктическим санно-шлюпочным переходом завершился без потерь. Занимаясь поиском группы Толля, Колчак открыл и описал ранее неизвестные географические объекты, уточнил очертания линии берегов. Храброго офицера с тех пор стали неофициально именовать Колчак-Полярный.

Надежду найти Землю Санникова в ту пору окончательно не похоронили, и даже когда времена изменились до неузнаваемости, а на месте Российской империи образовался Советский Союз, с мечтой о полярном чудо-острове не расстались. Не оставлял ее и геолог, писатель Владимир Обручев. В начале ХХ столетия ему довелось работать в экспедиции на севере Якутии. Там он услышал от местных жителей о загадочной теплой земле, лежащей далеко в Ледовитом океане. В 1922 году Обручев взялся за написание научно-фантастического романа об удивительной terra incognita, где нашло себе приют исчезнувшее племя онкилонов.

Начинается это произведение рассказом о заседании Императорского Русского географического общества, и там звучит доклад об экспедиции, «снаряженной для поисков пропавшего без вести Толля и его спутников», причем из уст «морского офицера, совершившего смелое плавание в вельботе через Ледовитое море». Имя моряка по понятным причинам не называется.

Завершается книга прямым обращением к читателям: «Может быть, она возбудит интерес к таинственной Земле Санникова в ком-нибудь из нового поколения и побудит отправиться на поиски ее среди ледяных просторов Северного моря».

Поиски продолжились. Сначала советский ледокол «Садко» обошел в 1937-м место предполагаемого острова со всех сторон — кроме льда, ничего обнаружено не было. Потом по просьбе академика Обручева в район направлялись самолеты арктической авиации. И стало ясно — Земли Санникова все-таки не существует…

Мираж? Не обязательно. Много позже в Арктическом институте высказали мысль: нечто похожее на виденное полярниками когда-то, вероятно, существовало. Но растаяло, растворилось, поскольку внизу находился ископаемый лед. На Севере подобное случается. Из 11 островов Новосибирского архипелага, зарегистрированных в 1815 году, осталось только 7, остальные постепенно уменьшались в размерах и в итоге исчезли.

Призрачная земля послужила причиной множества открытий. Адмирал Степан Макаров однажды справедливо заметил: «Все полярные экспедиции… в смысле достижения цели были неудачны, но если мы что-нибудь знаем о Ледовитом океане, то благодаря этим неудачным экспедициям».

И что с того, что Земля Санникова оказалась фата-морганой?

«Призрачно все в этом мире бушующем»…