Все было серьезно, люди пришли смотреть Коху. Очень им понравилась в интернете ее хитрая трехцветная морда в сочетании с упитанной трехцветной жопкой. Пришли всем семейством: папа, мама и две дочери в том прекрасном возрасте, когда из подростков уже проглядывают нежные девушки.
Настя была настроена положительно, они ей еще по переписке понравились, а тут серьезный подход, бальзам на душу, измученную зоозащитой. Она пригласила их войти, кое-как рассадила по дивану, побеседовала и возрадовалась еще больше. Кажется, повезло, судьба Кохи выглядела решенной.
Фаня застенчиво таращилась из-за угла, ей было бы сложно описать свои чувства. Это хорошо, конечно, но к Кохе она привыкла. Без нее с Витьком станет гораздо труднее справляться. На серванте возлежала Анфиса в позе сфинкса, с трудом скрывая свое глубокое моральное удовлетворение — чем меньше в доме бичевни, тем лучше. Собака Буся сдержанно ликовала, она была искренне рада за Коху, а еще больше — что ее лежанку оставят в покое. Ника, как обычно, шарилась по четвертому измерению, кот Витя вылизывал яйца.

Не было только Кохи. Настя уже несколько раз удивленно оглянулась — внезапная робость совершенно беззастенчивой мадам выглядела странно.
— Коха! Ты где? Коха, иди сюда!
Коха вышла из коридора торжественным шагом, с нехорошим выражением в глазах. Гости радостно загомонили, потянулись к ней, стали щупать и нахваливать ее мягкую шерстку. Коха потопталась на коленях у всех по очереди, потом выбрала отца семейства и, громко забулькав горлом, вывалила ему на колени комок обслюнявленной шерсти, останки цветка и непереваренный корм.
— Ааааах… — пронеслось по залу.
А Коха издала ликующий вопль, подпрыгнула, понеслась по комнате, опрокидывая вещи. Сделала сальто, треснулась башкой об стену, откатилась на середину и одним духом навалила здоровенную кучу! Аплодисменты!
Бледненькие претенденты что-то промямлили про то, что они, похоже, не готовы еще к появлению животного, и быстренько смылись. Настя пыталась их удержать, но куда там! Только пятки засверкали.
Фаня была в ужасе. Коха выглядела очень довольной.

— Что с тобой случилось? Ты что-то съела? Ты же так себя никогда не ведешь! Ну есть у нас идеологические разногласия, но это же не повод… Хорошие люди были!
Коха с аппетитом пополняла недостаток корма в организме.
— Слушай, Фаня, вот ты вроде мать русского авангарда, и художества твои мы постоянно видим. Личность ты творческая, но, увы, тупая.
— Это еще почему?
Коха придвинулась поближе и засвистела Фане в ухо:
— Сколько Анфисе лет? А Нике? У одной рак, у другой ХПН. Они скоро сдохнут. Ферштейн?
— Чё?
— Сдохнут, говорю, они скоро. И Буся сдохнет, ей больше лет, чем российской государственности. Настя похоронит их, поплачет, а потом что? Придет домой, а тут мы: я почти копия Ники, а тебя ночью можно принять за Анфису, если глаза зажмурить. Теперь-то понимаешь?
Фаня открыла рот от чудовищности высказанной мысли.
— Воооот, — Коха подмигнула ей желтым глазом, — и будем мы в статусе домашних любимых Настиных котинек. Я уже хапнула приключений на своем веку, больше не хочу, мне здесь нравится. Витька сплавим потом и заживем!
— К-к-куда сплавим?
— Да… дверь однажды забудем закрыть.
Увидев перекошенную Фанину морду, Коха поправилась:
— Да пристроим, пристроим. В хорошие руки.