Есть в бабьем лете грусть,
упрятанная в нежность,
и ностальгии боль,
но сладостная боль,
и эхо: «Я вернусь! «,
и бунт, и безмятежность,
и тихое: «Прощай! «, —
разлучный наш пароль.
Есть в бабьем лете то,
что и тебе присуще —
начало всех начал
и женственности свет,
и теплота души,
что словно хлеб насущный,
поскольку без нее
на свете жизни нет.
Есть в бабьем лете все
но, больше на немножко,
все так же, как в тебе —
немножко чересчур,
как сладкая микстура
любви
по чайной ложке,
как горькие признания
осеннему врачу…