В последние годы и даже десятилетия до умных людей начинает, наконец, доходить, а по какой причине Запад всё время переигрывает Россию…
Да так, что войну у Запада выиграть иногда получается; и до Берлина дойти иногда получается, и даже до Парижа; а вот мир выиграть у Запада Россия принципиально не способна…
Потому, что на Западе, на его счастье — интеллектуалы; а в России, на её несчастье — интеллигенты!
А чем они отличаются? На то есть очень много мнений…
Прежде всего нужно определиться с терминологией. И определить, что с интеллектуалом разобраться легче всего.
Интеллектуал — это тот, кто имеет интеллект, то есть ум и сообразительность.
Далее нужно понять, что интеллигент — это одно, а интеллигентный — это совсем другое.
(Интеллигент — существительное, интеллигентный — прилагательное.)
Интеллигент — это тот, кто каким-то образом относится к прослойке (сословию) интеллигенции.
Понятие это, интеллигенция, очень расплывчатое и неконкретное; ещё никому не удалось чётко и однозначно определить, чем же она отличается от пролетариата.
Например, есть такое мнение, что интеллигенция — это работники умственного труда, они работают головой; а пролетариат — это работники физического труда, они работают руками. Но тогда получается, что терапевт — интеллигент, а хирург — пролетарий…
А есть и такое мнение, что пролетарии — это городские производственники; а которые городские, но не производственники, вот те интеллигенты. Но тогда получается, что сторожа, дворники, грузчики, официанты, и даже ремонтники — интеллигенты…
Впрочем, чёткое и однозначное определение, что такое интеллигенция, и не надобно. Потому что не нужно путать интеллигенцию с интеллигентностью, а интеллигента с интеллигентным. Как не нужно путать белое с пушистым.
Интеллигентный — это тот, кто, независимо от своих сословных, идейных и прочих показателей, в своих чувствах, мыслях, словах и поступках руководствуется прежде всего интеллигентностью как таковой.
Интеллигентный в мотивации своего поведения руководствуется Этикой, Моралью и Нравственностью, (как он их понимает) не интеллигентный — Разумом и Пользой (тоже как он их понимает).
Интеллигентность — это предпочтение доводов Этики, Морали и Нравственности доводам Разума и Пользы.
Иначе говоря, интеллигенция — это такое сословие/прослойка, а интеллигентность — это такая ментальность.
А поскольку, приходится признать, эта самая интеллигентность более присуща именно интеллигентам, (хотя не только им, и не всем им), то почти всегда так получается, что, толкуя о интеллигенции и интеллигентах, фактически имеют в виду интеллигентность и интеллигентных.
При этом, разумеется, не нужно путать интеллектуалов и интеллигентов/интеллигентных с образованцами, то есть с теми, у кого образование выше не то никакого, не то начального, не то среднего; и которые по этой причине считают себя достойными каких-то там Привилегий, прежде всего карьерных.
И всех их не нужно путать с самозванцами, которые сами себя причисляют к чему-то с их точки зрения Престижному; как Васисуалий Лоханкин, который причислял себя к интеллигенции, хотя фактически был типичнейшим люмпен-пролетарием.
Итак, чем же интеллигент, а точнее, интеллигентный, отличается от интеллектуала…
После событий октября-93 это очень хорошо объяснила по ТВ Новодворская, когда так рассуждала, что обыкновенные военные плохо подходят для подавления бунтов презренной голытьбы, потому как сами они суть мобилизованная голытьба, и в принципе могут развернуть оружие на достойных элитариев. Потому для подавления бунтов голытьбы нужно выдавать оружие «интеллигентным людям», уж они не подведут!
Великолепно это высказывание объясняет, кто такие интеллигентные; добавить к нему нужно только то, что — интеллигентные в таком случае не подведут независимо от их собственного благосостояния. Причём не подведут не абы пол какой причине, а потому, что иначе поступать им будет не этично, аморально и безнравственно, а потому — неинтеллигентно…
(Между прочим, это они потому, что интеллигентные склонны иногда обвинять самих себя в своей житейской, карьерной, финансовой и прочей Неустроенности. Причём обвинять не объективно, а субъективно — то есть интеллигентный, в отличие от неинтеллигентного, обвиняет себя не в том, что он родился таким, а не этаким, а в том, что он поступил так, а не этак.
А неинтеллигентные так обвиняют самих себя только если попали под влияние интеллигентных и сами им уподобились. Истинный неинтеллигентный в своей Неустроенности будет обвинять кого угодно, но только не самого себя; и притом признает такое право и за всяким другим человеком. Единственное исключение, которое, впрочем, только подтверждает правило — неинтеллигентный вполне может признать, что если он (или кто-то другой) в чём-то сам виноват, то только в том, что он родился таким, а не этаким. Например — невезучим…)
А если подыскать пример не столь кровожадный, но достаточно подходящий для понимания того, что такое интеллигентность и кто такие интеллигентные, то очень, очень доходчивым представляется вот такой пример, на котором это отличие возможно объяснить легко, точно и однозначно.
Вот такой пример:
Было как-то такое очень Умное рассуждение, не то в какой-то книге, не то в каком-то журнале, причём в ещё довоенном издании. Как ещё в царские времена приключилась такая вот история:
Жил-был врач. А может быть, это был фармацевт.
И изобрёл он новое лекарство от какой-то болезни.
Испытал его на мышах — вроде бы вылечивает, а вроде бы чёрт его знает. Нужно много раз проверить и много раз перепроверить!
И как раз в это время отец этого врача умирал от той самой болезни…
Потому у врача был Выбор — или позволить своему отцу просто подохнуть, или попытаться вылечить новым непроверенным лекарством.
Поскольку врач был интеллектуал, то принял решение, естественное для интеллектуала, но никак не для интеллигента/интеллигентного — лечить! Потому как хуже всё одно не будет, а лучше может быть и будет.
Но не успел врач дать отцу лекарство, как прибежал истинный интеллигент. Не интеллектуал, а настоящий интеллигентный интеллигент. И, видя такое решение врача, интеллигентный встал в позу оскорблённой невинности и заговорил голосом карающего бога:
- Вы! Да как вы смеете! Ставить! Научные! Опыты! На своём! Умирающем! Отце! Да как вы смеете! Допустить даже такую мысль! Чтобы ставить научные опыты! На своём умирающем отце! На своём! Умирающем! Отце…
И — не позволил врачу попытаться вылечить отца, который благополучно дал дуба…
А почему же так они поступали…
А всё потому, что интеллектуал в принятии решений руководствуется доводами разума и пользы, (как он их понимает), а интеллигентный — доводами этики, морали и нравственности, (как он их понимает), которые и являются интеллигентностью как таковой.
Иначе говоря, для интеллектуала превыше всего Разум, Польза (как он их понимает), иногда ещё и Традиция, (если она разумна, полезна, понятна и приятна), а для интеллигентного превыше всего — Этика, Мораль и Нравственность, (тоже как он их понимает).
С точки зрения разума, пользы, да и в какой-то мере традиции — надлежало ухватиться за непроверенное лекарство, как за шанс хоть и сомнительный, но последний; а с точки зрения этики, морали и нравственности — безнравственно, аморально, не этично и потому неинтеллигентно ставить научные опыты на своём умирающем отце…
Ещё в какой-то дореволюционной книге где-то когда-то промелькнул ещё один эпизод, тоже очень хорошо показывающий, что такое интеллигентность и кто такие интеллигентные:
Вот такой пример:
Разговор двух дореволюционных жителей. Один из них, неинтеллигентный, в этом разговоре мельком назвал какую-то дешёвку бабой и шлюхой. А второй, интеллигентный, от употребления таких слов встал в позу оскорблённой невинности и заговорил голосом карающего бога:
- Вы! Да как вы смеете! Назвать! Женщину! Хотя бы и дешёвку! Но женщину! Женщину!!! Бабой! Да ещё и шлюхой! Да как вы можете! Даже мысль такую допустить! Чтобы назвать женщину! Женщину!!! Даже самую падшую дешёвку! Бабой! А тем более шлюхой…
(Для тех кто подзабыл — дешёвками, или шалашовками, в царские времена называли самых низкооплачиваемых проституток, которые обслуживали самую малоденежную тогдашнюю клиентуру, каковой были матросы, солдаты и безработные.)
А между прочим, если уж примеры извлечены из царских времён, то можно вспомнить, как тогда рассуждали сами интеллигентные. (Последний раз такое рассуждение мелькало при горбачёвщине в каком-то тогдашнем журнале.)
А рассуждали интеллигентные в царские времена вот так:
" …Чем больше у всякого конкретного человека образования, тем меньше у него богобоязненности.
(Разумеется, не нужно путать богобоязненного и боговерующего, это вовсе не одно и то же.)
Кому-то хватает начального образования, чтобы перестать быть богобоязненным, а кому-то не хватает даже высшего; но в среднем всё одно, чем больше образования, тем меньше богобоязненности.
Есть такие люди, простолюдины — у них нет никакого образования, но зато есть богобоязненность. И потому они поступают так, как естественно поступать людям хотя бы и тёмным, но богобоязненным…
И есть такие люди, интеллигенты — у них есть какое-никакое образование, нет богобоязненности, но зато есть интеллигентность. И потому они, не будучи богобоязненными, поступают всегда так, как поступали бы, если бы были богобоязненными…
А есть и такие люди, полуинтеллигенты — у них есть какое-то образование, нет богобоязненности, нет интеллигентности. И потому только они, в отличие от простолюдинов и интеллигентов, поступают так, как естественно поступать людям не богобоязненным…"
Это они тогдашних интеллектуалов так называли — полуинтеллигенты, то есть не богобоязненные. А то, что богобоязненность подобна палке о двух концах, и может неплохо в лоб отлететь, им понимать было, так получается, не этично, аморально и безнравственно…
Вот такая она, гнилая интеллигенция с её интеллигентностью…
Тем более что термин этот, «гнилая интеллигенция» впервые употребил царь Шурик Третий, ещё задолго до эпохи революций; и изобрёл он этот термин, глядя на специфику зарождающегося сословия интеллигенции. Всё уже в те времена понятно было!
Это тоже интересный Вопрос — а почему интеллигенты не только интеллигентные, но ещё и гнилые…
Если копнуть этот Вопрос глубже, что получится…
А получится то, что бывают такие науки, которым учат в школах и прочих официальных учебных заведениях. Например — грамотное владение литературным языком. А бывают и такие науки, которым в школах не учат, и учить не собираются, например, грамотное владение матерным языком.
И бывают такие люди, гнилые интеллигентные. Они имеют какое-никакое, но образование в тех науках, которым учат в школах. Может быть, на тройку с двумя минусами, а может быть, и на золотую медаль — но официальное образование у них есть. Но в то же время они не имеют никакой компетенции в тех науках, которым в школах не учат. И оказываются беспомощными там, где нужно быть в них компетентным…
Как говорится, «такой вроде бы умный, и в то же время такой дурак…»
И потому в некоторых обстоятельствах гнилые интеллигенты могут оказаться в положении карася-идеалиста, который мировые проблемы разрешить хотел, а о щуках понятия не имел. Ну, не учили его этому в школе…
Или — как описанный в какой-то (вроде бы дореволюционной) книге интеллигентный/интеллигент дореволюционной закалки, который с очень большим уважением относился к каким-то тогдашним героям, пока не увидел их вживую. А когда увидел, что они часто бывают небритыми, иногда громко бздюкают, иногда рыгают за едой, по пьяни могут наблевать, да ещё и между собой разговаривают на матерном языке (ладно бы уж на нём ругались, а то ж — разговаривают!) — то был так разочарован в жизни, что впал в чёрную меланхолию, из которой так и не вышел…
Причём — здесь нужно обратить внимание на ещё одно принципиальное отличие интеллигента от интеллектуала. Ежели интеллектуал влипнет в такую ситуацию, что окажется беспомощным в тех науках, которым в школе его не обучили — он в принципе сможет сделать разумный и полезный вывод, что лучше поздно, чем никогда, и будет им учиться, осваивать традицию. А интеллигент (точнее — интеллигентный) в такой ситуации выбросит лозунг: «Люди, будьте выше этой мещанской пошлости…».
Потому как в том и вся гнилость гнилого интеллигента/интеллигентного, что, с точки зрения его Этики, Морали и Нравственности, ежели какой-то науке в школе не учат, то значит, что это и не наука вовсе, а пошлость. Как, например, умение прошмыгнуть в трамвай без очереди или высокое искусство пронести бутылку мимо проходной…
(Как говорил А.С. Пушкин, «Пошлость — это то, что пошло в народ.»)
Как следствие — интеллигенты/интеллигентные часто имеют склонность принимать желаемое за действительное, оттого впадают в Ужасные заблуждения и творят грандиозные Благоглупости.
Как тот самый карась-идеалист, который, когда убедился в том, что щука всё-таки существует, то вознамерился перевоспитать её в карася и был притом уверен, что такое возможно…
Типичный и сверхтипичный пример подобного подхода к бытию — российские интеллигенты, как во времена дореволюционные, так и во времена советские, чистосердечно так полагали, что ежели уголовникам дать возможность зарабатывать на жизнь честным трудом — то они перестанут быть уголовниками и станут честными лояльными гражданами; а может быть, и стахановцами. А оказалось — кукиш! Какими родились — такими и остались…
И вообще, российские интеллигенты с дореволюционных времён очень яро склонны к снисходительному отношению к уголовникам и к презрительному отношению к их жертвам. Уж такова их интеллигентская Этика, Мораль и Нравственность, что уголовников нужно не карать (и тем более не казнить мучительно и публично с трансляцией по ТВ), а — перевоспитывать, перевоспитывать и ещё раз перевоспитывать.
(Это так похоже на мнение дореволюционных церковников — что уголовников нужно не карать, а — отмаливать, отмаливать и ещё раз отмаливать…)
Потому очень хороший тест на интеллигентность — это показать человеку зрелище хулиганящих подростков. Особенно если про них точно известно, что они из очень благополучных семей, и непонятно почему у таких солидных отцов получились такие хулиганистые дети. Интеллигентный сразу же сделает Вывод, что всё это от плохого воспитания; не интеллигентный — что во всём виновата случайность рождения; не интеллигентный и притом компетентный добавит, что случайность, даже если она случайность рождения — это неосознанная необходимость, в данном случае телегенез.
Или такой тест — интеллигентные способны с великим восторгом согласиться с той идеей, что «Не те родители, кто родили, а те родители, кто воспитали».
Между прочим, в советское время чисто интеллигентский лозунг был: «Не можешь — поможем, не умеешь — научим, не хочешь — заставим!». Если бы он был не интеллигентский, а интеллектуальский, то был бы таким: «Не можешь — поможем, не умеешь — научим, не хочешь — заменим!»… Или, точнее, таким: «Не можешь — поможем, не умеешь — научим, не хочешь — перераспределим!»…
Также на почве склонности принимать желаемое за действительное у интеллигентов/интеллигентных проскакивает и такая мерзость, как — прямолинейная простецкость в принятии Решений; которая тоже суть благоглупость.
А точнее такое можно назвать — идеалистический подход к Бытию.
Такие вроде бы умные, образованные, и даже прекраснодушные, и в то же время такие Дураки…
Тому типичный пример — советские интеллигенты/интеллигентные на полном серьёзе считали, что ежели научному коммунизму школьников обучать в школе точно так же, как и арифметике, (то есть — кто не захочет учиться по-хорошему, того заставят учиться по-плохому), то школьники вырастут научными коммунистами. И здесь оказалось — кукиш, они выросли отъявленными лицемерами и беспринципными карьеристами!
Не пошла интеллигентным впрок дореволюционная пословица: «Лучший способ сделать человека безбожником — это заставить его из-под палки выучить закон божий»…
А в целом насчёт научного коммунизма и прочих политподготовок возможно вспомнить вот такой пример интеллигентской благоглупости:
Сохранилась с позднегорбачёвских времён такая легенда, что где-то в стране в конце августа -1991 года толпа мерзавцев громила партком, а какой-то сукин сын стоял в стороне, смотрел на это, и плакал от радости, и громогласно провозглашал примерно такое: «…О радость! Неужели кончился этот жуткий ужас?! Чтобы я, мужчина в пятьдесят лет, глава семьи, уважаемый человек на работе, вынужден был заполнять школьную тетрадку с „Личным комплексным планом участника социалистического соревнования“, и ещё толстую тетрадь с конспектами первоисточников! Да когда я брал в руки эту самую тетрадку, то чувствовал себя опущенным ниже зековской параши…».
Вот так оно и получилось, что от этого самого «не хочешь — заставим!» так и получалось, что вот такие лицемеры вытесняли истинных патриотов…
Каково-то было лояльным советским людям пребывать в одном коллективе с такой мразью… И при Брежневе, и после?! Ежели от него такого отношения к политподготовке требовали — значит, был он на очень престижной и привилегированной работе, на какую далеко не всякий желающий попадал, а этого урода советское государство отметило, ну и какова благодарность?! А какому-то истинному советскому патриоту такое вот место не досталось! Потому, что вот такой лицемер его переиграл в карьерных амбициях!
Могло ли не развалиться такое государство, в котором на престижных должностях оказывались вот такие Неблагодарные сволочи?! Если ему не нравилось на подобной работе — почему же не уходил?!
Ну, а насчёт школы было в девяностые и такое мнение, что Советский Союз уничтожили кикоинские и колмогоровские учебники; потому как они были рассчитаны на гениев, вопреки тому, что абсолютное большинство школьников — это отнюдь не гении, и потому им эти учебники внушали всего лишь Отвращение к предметам…
И задолго до горбачёвщины гнилыми, но зато прекраснодушными интеллигентными всячески насаждалось такое мнение, что: советские учебники — не для средних умов, потому как советские школьники все гении. А если кто-то из советских школьников себя таковым не считает — тот, несомненно, прибедняется. И потому нужно с таким хорошо поработать, жёстко и жестоко, и по пионерско-комсомольской линии, и по административной, и по родительской.
И это мнение было вопреки тому, что во все времена и во всех местах большинство населения — это те самые средние умы и есть…
Вот он, интеллигентский идеалистический подход к Бытию, вот она, благоглупость!
Ещё одна в школьных делах благоглупость — начиная с хрущёвских времён школьная программа всё более и более уплотняется и нагружается, причём не только учебными напряжёнками. Уже в брежневские времена это делалось под рассуждения, что школьная программа — да, уплотнена, да, перегружена, но так надо. А в наше время уже ходят по Сети такие мнения, что из школьной программы возможно выкинуть две трети без вреда для фактического общеобразовательного уровня…
А ходят по Сети и такие мнения, что всё это издевательство над детьми делается вовсе не для того, чтобы школьников чему-то научить, а — для того, чтобы их куда-то приткнуть. Потому как, с точки зрения гнилой интеллигенции, уж лучше пусть школьники будут перегружены школярщиной, пусть подольше просиживают в школах и дома за уроками — лишь бы не слонялись без толку по улицам, нарываясь на уличные Проблемы. А то, что школярщина нервирует и на выходе получаются людишки изнервированные, надломленные, и потому никудышние — это интеллигентные замечать не желают… Неинтеллигентно будет им такое замечать…
А ещё по школьным делам — задолго до горбачёвщины гнилые интеллигентные так считали, что школьником обязательно и сверхобязательно нужно хорошо проработать литературных «классиков», причём не просто прочитать, а именно проработать.
И это вопреки тому, что тогдашние учителя литературы много горевали, что эта самая «классика» преподаётся с таким «раскладыванием всего по полочкам», что фактически настраивает учеников на Отвращение к «классической» литературе…
Тоже интеллигентская благоглупость — заставлять школьников прорабатывать «классиков»; да ещё и вопреки тому, что эти самые «классики» писали вовсе не для школьников двадцатого века, а — для взрослых людей девятнадцатого века и притом почти всегда про взрослых людей девятнадцатого века. Да ещё и под рассуждения, что если не заставить человека, пока он школьник, проработать «классиков», да хорошо проработать — то человек их и вовсе читать не станет, а такое категорически недопустимо; с точки зрения интеллигентных, разумеется.
И удалось гнилым интеллигентам насадить в Советском Союзе такой порядок, образовательный ценз. То есть — ежели советский человек хочет Карьеры, да не блатняцкой, а чистой и честной, то поступать ему надлежит чётко и однозначно — сначала хорошо отучиться в школе, и сразу после неё поступить в вуз, закончить его и только потом получить право на Карьеру. А у кого не было высшего образования — те фактически получали поражение в своих карьерных правах…
С точки зрения гнилых интеллигентных, только так оно и должно быть — кто без высшего образования, причём желательного дневного и очного, тот не человек и Карьера не для него.
Однако же История доказала, что такой подход к людям не только ошибочен, но и разрушителен для государства! Чтобы понять это, нужно вспомнить, как было насчёт формального образования у советских вождей.
Ленин закончил Питерский университет экстерном, причём при достаточно сумбурных обстоятельствах — он же был тогда политически неблагонадёжный, брат казнённого террориста.
Сталин имел неоконченное семинарское образование, причём в семинарии периферийной и потому захолустной. Формальное образование Сталина было самое куцее среди всех прочих вождей, однако же именно при Сталине получилось то, что не получилось больше не при ком…
Впрочем, Ленин и Сталин учились ещё задолго до Революции, и потому их примеры не показатели для советской эпохи.
Хрущёв закончил рабфак Донтехникума, куда пошёл в возрасте 26 лет и уже имея опыт партийной работы; и потом только в 35 лет поступил в Московскую Промакадемию.
Брежнев окончил землеустроительный техникум и затем — вечернее отделение Днепродзержинского металлургического института, причём вечером учился, а днём работал слесарем на заводе.
Андропов закончил семилетку, техникум водного транспорта и уже в 1946 году, то есть в возрасте 32 лет, поступил на заочное отделение историко-филологического факультета Карело-Финского государственного университета.
Черненко окончил трёхгодичную школу сельской молодёжи, то есть образование имел всего лишь начальное. И тоже только в 32 года, в 1943 году, пошёл учиться в высшую школу партийных организаторов при ЦК ВКП (б).
И один лишь Горбачёв сразу после школы, которую он окончил с серебряной медалью, поступил на дневное отделение МГУ, и вот при нём СССР и рухнул…
Вот так…
И ни один гнилой интеллигентный не сделал Вывода, что хорошие профессиональные администраторы могут получиться только из тех, кто пошёл на «вышку» уже имея за плечами отбытую срочную службу и немалый опыт обязательно организационной и желательно партийной работы…
Также — во времена горбачёвщины советские интеллигенты/интеллигентные чистосердечно были уверены в том, что если пьяниц лишить доступа к спиртному, то они станут трезвенниками. («А куда ж они денутся…») А оказалось — ничего подобного, лишённые выпивки пьяницы становились самоубийцами, наркоманами, бунтовщиками, в лучшем случае самогонщиками; но — не трезвенниками!
Впрочем, если уж вспоминать горбачёвскую борьбу с пьянством, то нужно вспомнить и то, что пьянство — оно по каким-то причинам бывает; и как раз при горбачёвщине всякие-разные причины премного склоняли в прессе, всякие-разные, вплоть до биохимических; но вот самую главную причину, по которой люди спиваются — замалчивали тщательно! Это — то, что люди заливают вином тоску по несостоявшейся жизни; снимают стресс, полученный в житейских передрягах; пытаются хоть ненадолго и по пьяни, но забыть, что в будущем им не светит ничего хорошего, каким бы там не был цвет знамён. Принимать к сведению эту причину ухода граждан в алкоголизм — было бы очень, очень неинтеллигентно…
Ещё пример навязанной гнилыми интеллигентами прямолинейной простецкости в принятии решений — это советские судебные бракоразводные дела. Все они проводились по одной стандартной схеме: «Мужу — свобода минус ребёнок минус квартира минус алименты, жене — свобода плюс ребёнок плюс квартира плюс алименты». Причём доходило до такого, что детей оставляли жене-алкоголичке, приговорённой вот этим же самым судом к принудительному лечению от алкоголизма.
И всё это было вопреки тому, что такого формального закона не было, и вовсе никакого формального закона по бракоразводным делам не было, а была так называемая «сложившаяся судебная практика», то есть победившее и торжествующее Беззаконие, разухабисто ломающее судьбы миллионов граждан…
И привело это к тому, что для советского гражданина прописать законную жену в своей квартире — это значило пойти к ней в бесправные рабы. Потому что в случае чего — его из квартиры выкинут, а не её! Даже если брак распадётся по причине её измен, а не его; или — её пьянства, а не его…
А почему же так оно было… А потому, что с точки зрения гнилой интеллигентской Этики, Морали и Нравственности всякое бракоразводное дело иначе рассудить — ну никак невозможно! Всякие другие судебные решения были бы неинтеллигентными…
И даже просто признать существование фактов того, что бывает и так, когда во всём виновата жена, а не муж; и/или признать, что некоторые мужья способны позаботиться о детях получше, чем некоторые жёны; и/или в любом конфликте между мужем и женой признать правоту мужа — всё это было бы очень, очень неинтеллигентно…
А уж тем более — очень неинтеллигентно будет признать тот факт, что мужчина по своей Природе суть многожёнец, ему ходить налево — не плохо и не хорошо, а естественно; а женщина по своей Природе суть одномужка, ей ходить налево — не плохо и не хорошо, а противоестественно; и возбухать на походы мужа тоже противоестественно…
Так уж получалось по всем этим гнилым интеллигентным Этикам, Моралям и Нравственностям, что если муж пьёт — виноват муж, если жена пьёт — виноват муж, если муж бьёт жену — виноват муж, если жена бьёт мужа — виноват муж, если муж ходит налево — виноват муж, если жена ходит налево — тоже виноват муж…
И в результате такой вот «сложившейся судебной практики» Россия свалилась в демографическую яму…
Вот это и есть Великая Проблема России с дореволюционных времён — засилье интеллигентных, склонных принимать желаемое за действительное и стремящихся навязать эту склонность всем остальным.
Как говорили в советское время: «Если бы всё у нас было бы так, как оно описывается в наших советских газетах и показывается в наших советских кинофильмах, то и Проблем никаких не было бы…».
Это была стихийная народная критика того Безобразия, которое официально называлось — социалистический реализм, а фактически представляло собой жесточайше соблюдаемый принцип — изображать бытие не таким, каково оно есть, а таким, каково оно должно быть с точки зрения людей интеллигентных…
И таким образом создавали в умах людей извращённую картину мира, причём извращённую в сторону идеалистических интеллигентских благоглупостей…
Неспроста во времена революционные Вовочка Ильич говаривал про интеллигенцию, что она могла бы быть мозгом и совестью нации, а оказалась — дерьмом…
В сталинские времена интеллигенты получили возможность сводить счёты с другими интеллигентами методами обвинений в политической неблагонадёжности — и показали, что нет для интеллигента врага гнуснее, чем другой интеллигент. (Надо полагать, потому, что каждый из них считал себя самым Высокоэтичным, Высокоморальным и Высоконравственным…)
Во времена от хрущёвских до горбачёвских было ещё и такое наблюдение, чем советские интеллигенты отличаются от западных интеллектуалов. Тем, что когда западные интеллектуалы приезжают в Советский Союз, они присматриваются к помойкам, не обращая внимания на дворцы; а у себя дома — как раз наоборот. А советские интеллигенты, приехавшие на Запад, присматриваются к дворцам, не обращая внимания на помойки, а у себя дома — и они наоборот…
Иначе, надо полагать, им было не этично, аморально, безнравственно, и потому неинтеллигентно…
Между прочим, это было тоже очень хорошее наблюдение, на предмет чем интеллигенты/интеллигентные отличаются от интеллектуалов…
А было и такое мнение: когда академик Сахаров изобретал ядрёнбатоны и тем крепил оборону государства, он был интеллектуал. А когда начал выступать за то, что лучше уж пусть погибнет один СССР, чем всё человечество — он стал интеллигент. (Точнее — интеллигентный.) Умное было мнение…
Про графа Лёву Толстого тоже было такое мнение, что в молодости, когда он писал «Севастопольские рассказы» он был похож на интеллектуала; а потом он стал интеллигент, начал качать морали и в процессе написания «Войны и мира» окончательно испортился…
А было и такое безобразие — как-то не то в шестидесятые, не то в семидесятые, в каком-то тогдашнем журнале (вроде бы в журнале «Здоровье») проскочило такое вот благоглупое предложение — административно наказывать граждан, не желающих проходить ежегодную флюорографию. А то, что люди не желают напрасно засвечиваться лишними рентгенами — это, надо полагать принимать к сведению было неинтеллигентно, это, видите ли, пошлость. Да ещё проскакивало в тогдашних медицинских журналах и такое интеллигентское недовольство — что заболевшие неприличной болезнью люди такие-сякие плохие, не желают свой стыд и срам выставлять, рассуждают так: «Запишет доктор в историю болезни, а потом ветром разнесёт, и люди пальцами тыкать будут — вот у этого/этой неприличная болезнь…», и потому тянут, насколько выдержки хватит; впоследствии чего вместо терапевтических методов лечения приходится применять сразу хирургические. А то, что стыд и срам выставлять действительно постыдно и неприятно — это для интеллигентных, надо полагать, тоже пошлость…
Вспоминается ещё такой пример. В семидесятые был по советскому ТВ такой спектакль, про советского пионера в США. И был там такой эпизод — америкосы ему предлагают на выбор кока-колу или ещё что-то подобное. А пионер, вопреки тому, что выведен вроде бы как положительный герой, говорит америкосам: «Мне, если возможно — молоко или кефир…» То есть — выставляет себя презренным молокососом!
Вот вам и это самое интеллигентское «Люди, будьте выше этой вашей мещанской пошлости…».
Ну, а во времена ельцинские многие так рассуждали, что вся Проблема в том, что советская интеллигенция предала свой народ; и что Советский Союз развалили интеллигенты; такие, как завлабы, захотевшие стать олигархами…
И что фактически советская интеллигенция уподобилась глупой лошади из анекдота:
«…Хватит на мне ездить! — возмутилась лошадь. Теперь на ней пашут…»
Вот что бывает, когда интеллигентные принимают желаемое за действительное и навязывают это мировосприятие всем остальным!
Навязывают всем остальным в том смысле, что на полном серьёзе так полагают, что для всякого русского человека российский гнилой интеллигент/интеллигентный должен быть таким же Образцом и Эталоном, каким для всякого порядочного англичанина является традиционный английский джентльмен, а для всякого порядочного японца — традиционный японский самурай.
И всячески стремятся (с царских времён!) давать детям такое воспитание, чтобы из них вырастали гнилые интеллигентные — имеющие и уважающие то образование, которое даётся в официальных учебных заведениях; и в то же время не имеющие и очень не уважающие то образование, которое в официальных учебных заведениях не даётся.
И мелькает в Сети такое наблюдение: «…Из людей интеллигентных получаются хорошие собеседники, но плохие друзья…»
Однако же ментальность гнилой интеллигенции, то есть интеллигентность — господствует в умах.
Потому что нет в России ни одной такой политической партии, чтобы призвала к такому очень неинтеллигентному Решению, как — признать матерный язык составной и неотделимой частью языка литературного…
Да и пересмотреть задним числом все судебные решения прошлых десятилетий по бракоразводным делам, которые были приняты не по тогдашнему писаному закону, а по тогдашнему неписаному беззаконию, именовавшемуся «сложившейся судебной практикой»…
Да и ввести мучительные публичные смертные казни с трансляцией их по ТВ, прежде всего за незаконное обогащение в особо крупных размерах, а прежде всего с использованием служебного положения — такое было бы тоже очень неинтеллигентно…
Как и по всякому такому делу привлекать близких родственников обвиняемых, потреблявших приобретённое незаконным путём, а формально обвинять их при этом в недоносительстве; причём если оно на близких родственников, то это должно быть отягчающим обстоятельством.
Да и провести карьерную реабилитацию всех тех, кто в 1991 году был согласен пойти воевать, убивать и погибать против Новизны как таковой. Ежели человек был тогда на такое согласен — значит, не должно было быть тому, что он во времена до 1991 был бы карьерно обделён. Вот и надо бы хотя бы задним числом постановить, что в советские времена только те граждане имели право на карьеру, которые в 1991 году были согласны пойти воевать, убивать и погибать против Перемен как таковых. А которые иначе — те украли свои карьеры и потому должны быть казнены.
Нет такой партии!
И Выводы получаются такие — и Российскую Империю, и Советский Союз развалили интеллигентные.
Причём развалили вовсе не своим злым умыслом, а своей интеллигентностью, своими идеалистическими благоглупостями, своей склонностью принимать желаемое за действительное, проистекающее из их воинствующей некомпетентности в тех науках, коим в школах не учат.
А сейчас они добивают то, что осталось.
Ежели почитать мемуары свидетелей событий февраля 1917 года и близких к нему времён, то так получается, что больше всех виноваты в гибели Российской Империи те самые тогдашние прекраснодушные интеллигенты/интеллигентные, чистосердечно желавшие только добра, и, вопреки тому, что в царские времена они жили отнюдь не впроголодь, но — ждавшие Революцию так, как ждут невесту. И — так же чистосердечно ликовавшие, когда Февральская революция свершилась! А вот потом, когда им отлетело в лоб разгулом уголовщины и прочими подробностями Новизны как таковой — начавшие кусать локти и рассуждать, что если бы знали заранее, то поступали бы иначе…
А почему они не знали заранее… Да потому, что не было у них компетентности в тех науках, коим в школе не учат! Они её не только не имели, но и иметь не хотели, это для них, видите ли, пошлость…
В горбачёвско-ельцинские времена было не точно так, но подобно тому — опять прекраснодушные интеллигенты/интеллигентные развалили государство. Потому как во времена позднегорбачёвские и раннеельцинские колоссально много советских интеллигентов были настроены очень антисоветски и прозападно, и притом они были фанатично уверены в том, что если у нас разогнать красных и ввести капитализм — то сразу же всё станет как на мифическом Западе, (не как на реальном, а как на мифическом), и у всякого советского человека будет свой дворец, автомобиль и вертолёт.
И не намечается такого правителя, который взял бы за правило по всякому вопросу советоваться с интеллигентными и поступать всегда наоборот…
И потому ничего хорошего от будущего ожидать не приходится…
Слабое утешение — и за границей тоже не одни интеллектуалы водятся, хватает там и интеллигентных. Доказательство тому — всемирный отказ от экспериментов по клонированию людей. С точки зрения интеллигентных — такие эксперименты недопустимы по причине своей неэтичности, аморальности и безнравственности; а с точки зрения не интеллигентных — такой запрет суть типичное и сверхтипичное Мракобесие…