— Офигеть, и зачем только я вас так кормлю? Это не котиньки, это бомбовозы хреновы… Особенно ты, Фаня. — Настя краснела от натуги, таская переноски от машины к дому. А вокруг было удивительно хорошо: ранняя осень, сосны, почти достающие до неба, и мягкий ковер из прелой хвои и желтых калиновых листьев. Дача.
Первой из переноски выпустили Анфису. Шальная императрица выскочила наружу, огляделась и втянула ноздрями восхитительно-сладкий воздух. Свобода! В первый раз в жизни она стояла лапами на земле и могла идти куда вздумается.
— Куда вздумается, но только по участку! — строго предупредила ее Настя, проверяя глазами сетку-рабицу на ограждении. Анфиса зажмурилась — прямо в морду дул свежий ветерок, колыхая уже отросшую шерсть. Счастье-то какое! Свобода!

Секунда, и она пулей скрылась в зарослях.
— Свобода! — прошептала полуослепшая от яркого света Ника. — Свобода… Я всю жизнь от этом мечтала… Пойти, куда глаза глядят, и сдохнуть под кустом! Наконец-то! — она вылезла из переноски и ломанулась в направлении вожделенного куста… но через полтора метра поводок кончился.
Коха презрительно морщила нос, стоя там, куда Настя ее и поставила. Вокруг было сыро — это раз, идти ей предлагали не по ковру и даже не по линолеуму — это два, и на курорт это место никак не походило — это три. Нафиг, нафиг. Она развернулась, и, на кончиках пальцев, стараясь не запачкаться, поковыляла в дом.
На крыше сарая показалась Анфиса, и полетел над поселком ее ликующий вопль:
— И это все мое!!!
Фаня сидела в переноске.

— Выходи.
Настя постучала по пластику корпуса костяшками пальцев. Фаня отрицательно помотала головой.
— Давай, выходи. Ты только посмотри, как тут хорошо. Это же почти твоя деревня.
Фаня забилась поглубже.
Кот Витя смотрел в окно. За забором собирались соседские коты, явно привлеченные обилием заезжих дам. Витя строил им в окно рожи и показывал неприличные жесты. Коты негодовали.
— Что, зассали? Да я вас одной левой, сопляки! Это мой гарем, поняли? Все эти бабы — мои, так что утритесь, село неасфальтированное. Радуйтесь, что я в доме заперт, а то бы порвал вас, как Тузик тряпку!
— Дверь открыта.
— Что? — Витя досадливо отмахнулся от Кохи. — Не мешай, видишь, у меня разборки.
— Я говорю, дверь открыта, иди и разберись. Что ты тут в стекло дуешь?
Витя испуганно оглянулся и подумал, что Коха права. Дверь действительно открыта, и эти ужасные коты могут прийти сюда. Он сглотнул комок и стал думать, где бы схорониться, но тут на дорогу выскочила Анфиса:
— Ма-а-а-аало-о-о-о на-а-аам бло-о-о-о-оох!!! Еще-о-о-о несе-о-о-оте???
Коты в ужасе бросились врассыпную, а Витя прыгал на окне и орал им вслед:
— Что, слабо?! Пришли тут на меня рыпаться! Вы сначала старушку одолейте, а потом вызывайте молодца!

Настя вытряхивала Фаню из переноски силой, но та цеплялась сначала за пластмассовую коробку, потом Насте за ноги и орала:
— Только не деревня! Только не деревня! Я буду хорошей кошкой! Я сама буду свой лоток убирать!
— Фаня, да отцепись ты от меня! Иди погуляй уже!
— Нееееет! Я все сделаю, я приклею обратно ободранные обои! Я… Я похудею! Клянусь! Я точно похудею! С понедельника…