Север близко, с тобой недолго танцует лето —
пара слов, запятая, последний его созыв.

Никогда не дразни того, что идёт по следу, ведь оно неизбежно сильнее тебя в разы.
Бросил кости — и жди, как судьба отзовётся хрустом, на холодной земле ни пещеры, ни даже рва.
Север слишком легко вычисляет слепцов и трусов, чтобы кто-то из них дольше должного выживал.
Кости катятся, на краю замирает лето, холод Севера обрывает звено цепи.
Очень скоро ты встретишься с тем, что идёт по следу.

Очень скоро.

Скорей, чем думал.

Не оступись.

Спасибо за осадок или муть,
за вовремя задернутые шторы.

Есть время для того, чтоб одному шагать с небес в распахнутые штормы. Кормой в шторма нырять, и пить до дна стихию эту, химию молекул.
И выплывать, и быть одним из нас — обычным одиноким человеком.
Спасибо, да, я рыба, я плавник. Я сник, но, оказалось, ненадолго.
Поскольку плавники, по сути, нить морской воды удерживают в доках. Чтоб после — с днища лодок отошла, оторвалась от этих поцелуев.
И там, где был древесный старый лак, оставила слюну свою морскую.
Я рыба, я плавник, я человек, частица в мутной жидкости стакана.

Спасибо, что поднял меня наверх
и что столкнул в глубины океана.

9.03.18

Как здорово, что всё не упирается в любовь —
иначе кем бы мы друг другу стали?

Две пыльных статуи на ветхом пьедестале, два ангела из стали, две медали.
Мне кажется, мы до смерти устали друг друга убивать наперебой.
На перебор заходят две строки: как хорошо, что мы больны не нами,
что мы больны не нами и легки, как новое, как песня, как цунами.
Как те, кто никогда и не узнает, как тяжело однажды стать таким.
Как правильно не дергается бровь от прошлых писем, показных поступков.
Как хорошо, что абоненты недоступны,
и свет весенний где-то в трёх минутах,
где нас найдет взаимная любовь.