Да, я люблю тебя. В этом ни капли лжи.
В этом ни грамма боли. Ни тонны шанса.
Ты меня знаешь. Я честно люблю всю жизнь.
Будто пловец, не решившийся отдышаться.
Как и сегодня — почти понимаю — где ты:
/Не торопись очевидное отрицать/
Да, и ещё… Не пиши мне, когда одетый.
Дай мне списать эту страсть с твоего лица:
Взятый врасплох. Настоящий. Свободный. Гордый.
Вполоборота решивший за нас игру.
Ты на меня расточительно тратишь годы,
Я за тебя, не задумываясь, умру.
Каждое утро — для подвига час назначен —
Делая выдох, старайся дышать ровней.
Да, мне известно, что я ничего не значу.
Да, мне известно, что ты до сих пор во мне.
На глубине, в самом сердце, за сердцем даже —
В этом и есть безысходность и торжество.
И никого, кто тебя сочинил бы дважды.
И никого, кто единожды, никого…
Так я люблю тебя — рифмой ласкать по вене.
Таять в бокале острым осколком льда.
Я восхищаюсь каждой твоей изменой,
Каждой улыбкой, пойманной в проводах.
Это свобода. Последняя антреприза.
Дай больше музыки -- просто закрой глаза.
Стой где стоишь. Ты стократно заочно признан.
Это любовь. Чем ещё тебе доказать?
Наша иллюзия — мы с тобой не знакомы.
Мы вне закона… Но, кажется, у черты.
Ты так безумен! Писать бы с тебя иконы.
Вечность — писать и писать тебя на холсты.
Тратить на это жизнь, умываться небом.
Не приближаться, о нашей судьбе скорбя.
Ты — настоящий безумец! А мне бы, мне бы…
Всем этим бредом дотронуться до тебя.