Это воспоминания Евгения Шварца о собрании 1954 года в Ленинградском отделении Союза писателей, на котором опять «прорабатывали» Михаила Зощенко, окончательно сломившем здоровье и психику прозаика. Больше Зощенко вплоть до самой смерти в 1958 году ничего не написал.
«Прямой, сухонький, с темным лицом и плотно сжатыми губами, он идет через зал к президиуму, поднимается на эстраду, подходит к трибуне. Молча смотрит в зал. Там становится очень тихо. И тогда высоким, раздраженным голосом, в котором усталость и холодное отчаяние, Зощенко говорит:
— Что вы от меня хотите? Вы хотите, чтобы я сказал, что я согласен с тем, что я подонок, хулиган и трус? А я — русский офицер, награжденный георгиевскими крестами. И я не бегал из осажденного Ленинграда, как сказано в постановлении — я оставался в нем, дежурил на крыше и гасил зажигательные бомбы, пока меня не вывезли вместе с другими. Моя литературная жизнь окончена. Дайте мне умереть спокойно.
Спустился в зал, в мертвой тишине прошел между рядами — и ушел, ни на кого ни разу не взглянув. И долго еще в зале стояла тишина. Все сидели, опустив головы. Каждый боялся встретиться глазами с соседом.»
Д. Гранин вспоминал, что в зале после речи Зощенко зааплодировали два человека. Другие очевидцы свидетельствуют, их было по крайней мере четверо: И. Меттер, Е. Шварц, В. Глинка и И. Кичанова-Лифшиц. Утверждают, что Шварц аплодировал стоя.