Герои этого текста берут кредиты на свадьбу, шубу и наборы для вышивания, а потом удаляют больные зубы, чтобы не платить за лечение. Одни верят, что их спасет процедура банкротства, другие смирились с тем, что останутся должниками до самой смерти. Корреспондент «Сноба» отправился в Киров, город с самой высокой долговой нагрузкой в стране, чтобы составить азбуку русской жизни взаймы

28 АВГУСТ 2018 10:35

М — мечта. Пролог
(история сторожа, часть первая)

Сторож детского сада Павлов взял двадцатый по счету микрозаем в своей жизни — тысячу рублей, двумя красненькими «пяцотками». Это заняло у него не больше семи минут: менеджер заполнил анкету, Павлов не глядя подписал ее, затем менеджер достал из маленького сейфа две купюры, прогнал их через сканер, положил в конверт и отдал сторожу. Павлов старался выглядеть сдержанным, скрыть радость: несмотря на то что это очередной заем, легкость, с которой удается получить одну пятую своей зарплаты за семь минут, он воспринимает как чудо. Вернуть деньги надо будет через месяц — в полтора раза больше.

Павлов выходит на улицу. За его спиной — огромный рекламный проспект, посвященный удобству микрозаймов. В пределах видимости — еще пять контор выдачи микрокредитов, два ломбарда и комиссионка, тут же — сетевой магазин бытовой техники. В магазине несколько десятков телевизоров демонстрируют рекламу потребительского кредита на технику, стоимость которой начинается от двух здешних средних зарплат. «Люди хотят телевизор, а получают десять тыщ — как купить, если не в кредит?» — говорит продавец-консультант Виталий. За одну неделю, по его словам, телевизоры покупают пять-шесть человек.

Кредитные телевизоры люди потом несут в ломбард. За неделю с бытовой техникой приходит не менее десяти человек, рассказывает сотрудница ломбарда Татьяна: «Да это порочный круг просто. Вот берет человек кредит на телевизор. Денег не хватает. Чтобы погасить очередной платеж, он берет заем. Начинаются долги, и он относит телевизор к нам. Люди-то дураки. Мечтают, мечтают, а потом оказываются в жопе. У меня у самой два займа».

И — издержки
(монолог топ-менеджера компании, выдающей микрозаймы)

По подсчетам «Сноба», Киров — в первой тройке по числу микрокредитных организаций на душу населения. По данным Национального бюро кредитных историй — на первом по уровню долговой нагрузки, то есть нигде в стране больше нет такого количества людей, отдающих половину своего дохода на выплаты по займам и кредитам. По информации собеседников «Сноба», работающих в сфере кредитования региона, в долгах — 300 тысяч жителей полумиллионного города. Заем можно взять в сотне пунктов выдачи или онлайн. «Сфера микрокредитования превратилась в градообразующую», — говорит помощник руководителя одной из крупных микрофинансовых компаний города Сергей (имя изменено по просьбе героя. — Прим. ред.).

Сергей начал работать в сфере микрозаймов пять лет назад. Тогда в Кирове произошел бум микрокредитов: «В 2013 году у нас в городе было зарегистрировано 167 компаний, которые выдают микрокредиты. А в центральной России в среднем по регионам их было не более 30. У нашего ЦУМа в одном угловом доме их было девять. Сейчас осталось четыре, но это по-прежнему очень много». В 2013 году коллекторы работали жестче, а проценты могли быть любыми, на которые согласится заемщик. «Нужно понимать, кто работает средним звеном в подобных организациях. Ну вот, например, реально существовавший менеджер Вася днем был токарем на заводе, а вечером выдавал кредиты и их же потом выбивал. И мне было все равно, что он сделает, лишь бы это было в рамках Уголовного кодекса», — рассказывает Сергей.

Теперь работа микрофинансовых организаций (МФО) регулируется жестче, а деятельность коллекторов серьезно ограничена, что, впрочем, не мешает им по-прежнему время от времени становиться героями новостей. «От нас требуют выполнения плана. А все остальное для руководства — издержки нашей деятельности, — жалуется Сергей. — Вот нужно продать займов на 8 миллионов рублей в месяц — и им наплевать, что из пятисот человек, которые есть в нашем списке, триста рано или поздно окажутся под судом за невыполнение своих обязательств. Мы продаем, конечно, но план не выполняем, потому что это невозможно».

К — кабала
(диалог рядовой сотрудницы МФО с торговкой чаем)

Большинство офисов МФО находится в центре города, чаще всего они расположены в помещениях на первых этажах или в обшитых пластиком палатках. Одну из них офис МФО делит с магазином чая.

— Я уже пол-Кирова в лицо узнаю, — говорит сотрудница МФО Светлана. — Они все закредитованные, и мы им отказываем. Нам смысл им давать? Десять кредитов кто сможет отдать? А им какой смысл в такой ситуации брать, я вообще не понимаю!

— Я сейчас объясню, почему они набирают десять кредитов! — говорит продавщица чая. — У нас пенсия 9 тысяч, а 7 отдаешь за квартиру. Вино не пьем, сигареты не курим. Я удивляюсь, когда пенсионеры курят! — Вздыхает. — Идут тоже занимать, наверно.

— Ну им и дают без проблем, у них же стабильная пенсия. У них вообще без вариантов. Это работающий человек может оказаться в такой ситуации, что его уволили, — говорит сотрудница МФО.

— Ни-ще-та, — по слогам произносит продавщица чая.

С минуту обе молчат.

— Просители идут и идут, — продолжает сотрудница МФО. — Дай, мать, а то приду и ломану вашу контору. На наркоту, на опохмел им надо. А мне не страшно, у нас денег на точке почти нет.

Р — родина
(из жизни жителей самого бедного района города)

«Чаще всего в магазине нашем берут вино и водку, — говорит Алена, продавщица небольшого продуктового магазина в районе Вересники. — Что еще могут брать в магазине, который находится в таком районе? А за едой в „Магнит“ ходят, там по акции можно купить и мясо, и овощи, пакетов набрать». В районе, состоящем из бараков 1950-х годов постройки, нет ни одного пункта выдачи микрозаймов, но большинство местных жителей, опрошенных «Снобом», имеют долги. Например, Алена пять лет назад взяла полмиллиона на свадьбу. До сих пор довольна — праздник получился хороший, с живой музыкой и необычными конкурсами.

«Все так живут. Кто-то на свадьбу берет, кто-то на похороны. Что еще в этой жизни-то есть? — говорит местная жительница Татьяна. — Река нас затапливает каждое лето, все бараки от этого сгнили. Вонь, сырость. Расселить обещают с 1970-х, но, видимо, от своей малой родины мы никуда не денемся». Татьяна взяла кредит на похороны матери три года назад и не рассчиталась по нему до сих пор. И Алена, и Татьяна временно не платят по счетам. Первая — из-за того, что приставы арестовали счета их семьи из-за невыплат по кредитной карте, которой они с мужем стали пользоваться через несколько лет после свадьбы. У второй просто нет денег, потому что нет работы: «Вот такая досталась жизнь — нищая, что я могу сделать? Все так живут вокруг, весь город, вся страна».

О — отчаяние
(несколько городских легенд)

Надежда и отчаяние сменяют друг друга в байках, которые пересказывают жители города, когда разговор заходит о кредитах. В них все банковские процедуры, от банкротства до рефинансирования, переданы так, словно дело происходит в сказке.

«Полицейский из Омутнинска (город в Кировской области, известный тем, что там выдавали рекордные займы под 2379% годовых. — Прим. ред.) взял три кредита, по миллиону рублей каждый. Полицейским же легко дают кредиты. Так вот, он взял три этих кредита, сделал первый платеж, чтобы его не обвинили в мошенничестве, и скрылся в неизвестном направлении. С работы полицейский уволился. Нашли его в Подмосковье, где он на три этих миллиона купил квартиру. Естественно, предъявили иск — а у него ничего нет, работает официально на полставки и получает 6 тысяч рублей. После банкротства обязали платить 3 тысячи в месяц — по тысяче каждому банку. Хорошая ипотека?»

«Сотрудница из администрации Нагорска (поселок в Кировской области. — Прим. ред.) взяла заем на 10 тысяч рублей. Отдавать его ей было нечем. Она взяла еще 20 тысяч, чтобы покрыть предыдущий долг. И так более 20 раз она брала займы, пока проценты наконец не достигли суммы в полмиллиона рублей».

«Батюшка завел себе любовницу среди жен одного из певчих, покупал ей платья, косметику дарил, книги дорогие. Брал сначала из пожертвований, потом пожертвования кончились — что делать? Пошел в микрозаймы, набрал долгов. А пожертвование дали влиятельные люди на реставрацию храма. В итоге решалось чуть ли не на уровне епархии».

Кажется, в регионе должны все: полицейские, чиновники, даже телезвезды. Кировские судебные приставы ищут имущество участника «Дома-2″ Данилы Гухмана, который разыскивается за неоплаченные кредиты и займы в размере 74 тысячи рублей». Заметка под заголовком «На миру и смерть красна» вышла на сайте местного управления судебных приставов в мае этого года. Данных о том, что кредит выплачен, нет.

З — зубы
(монолог должницы, часть первая)

Жительнице Кирова Ольге около 40 лет, она зарабатывает тем, что продает картины, вышитые бисером, а в свободное время занимается общественной деятельностью, пытаясь облагородить детскую площадку возле своего дома. Несколько лет назад у нее был долг в полмиллиона: поочередно взяла несколько кредитов — около 200 тысяч потратила на шубу и на вышивки, на что ушли остальные 300, объяснить не может. «Я жила от кредита до займа, от займа до кредита, и в какой-то момент это выглядело так: денег у меня еще нет, а я уже поделила, куда и что я отдаю, — рассказывает она. — В какой-то момент о долгах узнал муж. Была страшная ссора, мы долго думали, что делать. В итоге я подала на банкротство и плачу каждый месяц несколько тысяч рублей. Если все будет хорошо, то банк спишет мой долг: получать тысячу рублей ежемесячно, вложив в обеспечение кредита 100 тысяч, ему не выгодно».

Подруге Ольги лифтеру Наталье 65 лет, у нее два кредита — на полмиллиона рублей. Все ее имущество — сережки, подаренные матерью, и разваливающийся двухсотлетний дом в пригороде Кирова. «Больше у меня ничего нет. Кофта, которая сейчас на мне, досталась от соседки — та помирала и отдала мне ее. Штаны — дочь ее помирала, тоже отдала. Да ничего живем, на самом деле!» — смеется Наталья, демонстрируя отсутствие как минимум десяти передних зубов. — А зубы я пошла вырвала, потому что болели. Лечить-то не на что!"

Первый кредит — 400 тысяч — Наталья взяла, чтобы привести в порядок дом. Второй — заем на 3 тысячи рублей, — чтобы погасить очередной платеж по первому кредиту. В следующий раз у нее вновь не хватило денег. «Тогда я пошла к этим юристам-скотам. Они сказали: заплатите нам, это будет гораздо дешевле, а банку больше ничего не платите. Денег у меня не было, я заняла и отдала этим сраным адвокатам». Юридическая компания, в которую обратилась Наталья, должна была помочь ей скостить проценты, начисленные банком за неуплату, но вместо этого через несколько месяцев обанкротилась сама. О небольшом займе Наталья забыла и вспомнила только через несколько лет, когда 3 тысячи рублей превратились в 280 тысяч (кредит не попал под действие закона, запрещающего рост процентов более чем в три раза от суммы долга. — Прим. ред.).

А — антиколлектор
(монолог борца с займами)

Офис кировчанина Андрея Садкова, 25-летнего владельца юридической фирмы, которая помогает должникам с проблемными займами, расположен в такой же крошечной комнатке, как и типичный офис МФО. У Садкова — сеть таких офисов по всему Поволжью. «Офис небольшой, потому что именно такая обстановка располагает к доверительной беседе», — объясняет он мне. Все сотрудники Садкова — его ровесники. Каждый день к ним приходят измученные жизнью люди, садятся на дешевый стул из магазина офисной мебели и, прежде чем получить юридическую консультацию, рассказывают грустную историю о долгах и причинах, которые к ним привели. За четыре года работы Садков и его сотрудники помогли 638 должникам — с них списали штрафы, начисленные кредиторами.

«Я думаю, что главная причина, почему эти люди берут займы, — это полное непонимание того, как работает система, — говорит Садков. — В итоге человек оказывается на этом стуле в отчаянии, в слезах, — объясняет он. Коллекторы присылают им венки, обклеивают подъезды листовками с изображением крысы или присылают эсэмэски с угрозами, нарочно неграмотно написанные, чтобы казалось, что их написали какие-нибудь кавказцы».

Антиколлекторы и коллекторы не любят друг друга. Юристы Садкова троллят сотрудников кол-центров МФО, когда те звонят своим должникам, обратившимся за помощью к Садкову. Те в свою очередь отвечают мелкой местью: например, в Нижнем Новгороде коллекторская фирма заказала в офис Садкова роллы на 5 тысяч рублей, не оплатив их.

Через несколько часов после беседы в офисе мы с Садковым стоим на пятачке у магазина в районе Вересники. Полупьяные молодые мужчины, ровесники Садкова, сидят в сиреневой «десятке» и обсуждают последнюю игру в World of Tanks. Мимо машины проходит грузная молодая женщина в розовой майке. Рядом с ней семенит ребенок лет пяти-шести. «А че ты, сучка, не сказала, что тебе в магазин? Я бы тебя подвез!» — спрашивает водитель и, не дождавшись ответа, жмет на газ. Из тронувшейся машины слышен смех. «Мои будущие клиенты», — говорит Садков, глядя им вслед.

Й — йога
(монолог должницы, часть вторая)

Лифтер Наталья не любит антиколлекторов, считает, что именно их советы привели к такому громадному долгу. Наталья в принципе не рассчитывает на чью бы то ни было помощь и надеется выплатить как можно больше денег до момента, когда умрет, чтобы детям не пришлось собирать деньги на ее похороны.

Сын Натальи уехал в Челябинск в поисках лучшей жизни. «Они с женой взяли квартиру в ипотеку здесь, в Кирове. Платить стало нечем, и он уехал на заработки. Год, второй в отлучке, жена здесь — и отношения у них разладились. Но сын поступил по-мужски: отдал квартиру ей и по-прежнему платит за нее».

Дочь Натальи одна растит ребенка и не работает. Семь лет она была замужем, но недавно мужа посадили на четырнадцать. «Вообще-то нормальный был человек, — говорит Наталья. — На работу — с работы, все праздники дома. А потом пришли следователи с обыском. Оказалось, что он всю жизнь был грабителем и ни дня не работал. Мы и не знали». Наталья старается помогать дочери, как может, и надеется, что ее муж не вернется.

«Я стала уже мудрая, как эти — то ли баптисты, то ли йоги. Которые верят, что лучше вообще не рождаться (имеется в виду буддизм. — Прим. ред.). Я вот родила двоих детей. Ни за что бы не стала их рожать, если бы знала, что будет такая жизнь, ни за что!»

М — мечта. Эпилог
(история сторожа, часть вторая)

Из «девятки», стоящей на остановке в центре Кирова, доносятся песни группы «Лесоповал». Сначала «Воруй, воруй, Россия, всего не украдешь», а затем классическая:

«Мало шансов у нас, но мужик-барабанщик,
Что кидает шары, управляя лото,
Мне сказал номера, — если он не обманщик, —
На которые нам выпадет дом».
Сторож Павлов сидит на скамейке и ждет автобус. Он довольно жмурится на августовском солнце. Павлов уже разменял одну «пяцотку» в ближайшем «Магните»: купил пельменей, яблок и чекушку водки — со скидкой, по акции.

«А белый лебедь на пруду качает павшую звезду», — доносится припев песни. «На том пруду, куда тебя я приведу», — подпевает Павлов и достает из полиэтиленового пакета чекушку. Он делает глоток, смачно закусывает яблоком и говорит: «Я ведь тоже о доме мечтаю. Иногда во сне его даже вижу. Двухэтажный, нахер! Коттедж. С балконом», — он закрывает глаза, очевидно, представляя, каким будет дом. Молчит с минуту. Не зная, что еще сказать, но не желая прощаться с этой темой, он повторяет: «Балкон — это да! С балконом — было бы ну просто охереть-не-встать! Вот если бы в лотерею какую-нибудь выиграть, вырваться из всех этих кредитов и никогда больше не брать их! Зажил бы», — говорит сторож и делает еще один глоток.

У него впереди 30 дней, чтобы расплатиться.