Отчего человек рождается с широко открытыми глазами, распахнутой душой и, по детских наивным чувством правды и справедливости, ведь «устами младенца глаголит истина». И по мере взросления этот родившийся человек начинает задумываться о многом, многое замечать, делать выводы, многому учиться, обтачиваться со всех сторон, подобно камню в бурной реке… Вырастая, человек даже не замечает сколько раз и по скольким граблям он пришёлся, сколько огоньков его распахнутой души затушило его же самое близкое окружение/ведь только самые близкие способны нанести самые незаживающие раны, поскольку деяниям посторонних не придают столького значения, как поступкам близких/ скольких людей он обогрел этими огоньками, расходуя лишь свои душевные силы, сколько обогретых людей ушло от этих огоньков не подкинув дров. И в один прекрасный день срабатывает эгоистичное реле душевности, некий автомат заложенный природой и чувством собственного достоинства, включается мозг и начинает анализировать всё… вообще всё, что происходит и происходило в жизни этого человека. И выводы самые неутешительные. Оказывается, что из десятков людей, прошедших через душевные силы этого человека — лишь раз, два, три. способны ценить и оценить, что к доброте привыкают и начинают пользоваться, как какой-то повседневной вещицей, что бескорыстность хороша только когда её плоды идут во благо, а не превращаются в брешь в характере этого человека, что мир не такой уж и радужный, что гвоздей забитых в открытую его душу больше чем бальзама для спасения этой души… что попросту он растратил тепло и сейчас сам задыхается от морозной свежести людского безразличия. И человек чтоб сохранить остатки своего равновесия начинает возводить себе убежище из цинизма, меланхолии и равнодушия. Нет, он не становится плохим или ещё каким-либо, он старается спасти обрывок своей души. обрывок, который стал со временем невесовмым… и, который способен подхватить и унести прочь любой незначительный ветерок…, а совсем без души человек жить не может… не это ли будет концом концов и переходом от духовного к материально-бренному.