Еще бывает так: придешь домой,
все вещи на местах, но дом — не твой,
и хлеб тебе печет жена чужая,
по имени тревожно называя.
И эти дети тоже не твои —
они тебе даны на краткий миг,
взаймы,
на подержание в ладонях.
Ступаешь в море, а ступня не тонет,
глотаешь воздух, а во рту песок,
и неумолчный животворный ток
пронизывает зримое пространство.
Трава шлифует камень.
Постоянство исчезло как понятие.
В окне желтеет не пейзаж, а подмалевок.
Глядишь во двор, печален и неловок,
и видишь не дубы, а пустоту,
естественно сквозящую меж ними.
Глаза твои ли сделались другими,
природа ль говорит начистоту?
Поставишь в угол посох или трость —
и вдруг поймешь всей задубелой кожей,
что ты здесь не хозяин, а прохожий,
благословенный
безымянный
гость.