Явью всё это было, но как во сне —
Бабочка билась и билась в моём окне.
Дом мой, уютный и тёплый, хотя и мал,
Был для меня — жилище, а ей — тюрьма.
Время, замедлив стрелки, едва текло.
В сущности, были лишь бабочка и стекло.
Тонкая грань разделяла её миры.
Мне не хотелось мистики, ей — игры.
Биться в стекло — вот всё что она могла,
Зная — тверда и обманчива гладь стекла.
Я, тот единственный кто бы помочь ей мог,
Был для неё мучитель, и царь, и бог.
Мне безразлична участь твоя, но в рай
Створки тебе отворю, и давай — порхай.
В чём-то похожи мы — тоже сражаюсь, но
Я не порхаю даже открыв окно.