А давай сегодня возьмём и останемся дома?
Будем кутаться в тёплый плед и, конечно, друг в друга.
По ролям почитаем «Хижину дядюшки Тома».
И пусть сходит с ума за окном январская вьюга.

А у нас здесь своя метель из бумажных снежинок,
И алеют щетиной натёртые ярко щёки.
Если вдруг заболею, ты станешь моей вакциной,
Моим чаем с малиной и пущенным в вены током.

А у нас здесь глинтвейн, колкий шарф (на скрипучем стуле),
Сквозь узор на стекле бескрайнего неба обломок,
Вместо солнца забившийся в угол торшер сутулый.
А давай сегодня возьмём и останемся дома?..

АДРЕСАТ НЕИЗВЕСТЕН…

Чёрный чай и два кубика сахарной смерти.
Из динамиков Кинчев куда-то зовёт.
Три потёртых печати на белом конверте:
«Адресат неизвестен. Никто не живет».

Нудный дождь барабанит настырно в окошко,
Чайник злобно пыхтит на немытой плите.
Спят соседи, притихнув, мурлыкает кошка,
На коленях свернувшись. Таращится тень.

Каждый год ты шлёшь письма, надеясь и веря.
Каждый год возвращаются письма назад.
… показать весь текст …

У НЕЕ ЗА ПЛЕЧАМИ…

У неё за плечами — цветастый, как поле, ранец,
Два банта на макушке, в ладошках зажата шапка.
Ей знакомы пока что от ссадин (под пластырь) раны,
От которых лекарство одно — поцелуй от папы.

У неё за плечами — роса на траве и детство,
Две косы ниспадают на спину, подмышкой папка.
И от ран, нанесённых людьми, никуда не деться,
Но лекарство всё то же — плечо и объятья папы.

У неё за плечами — рассветы на крыше, юность,
Солнце красит бордовым каре, уходя на запад.
… показать весь текст …