Над Средиземным морем — марево,
мираж, обманчивая гладь,
и далеко родное Марьино,
а до беды — рукой подать.
Но верят все, что доведется нам
пройти с баяном на ремне
проулком, по мосточкам тёсаным,
в лесной озерной стороне.

Уже сто дней с волной качаемся,
давно не видя берегов,
авралим,
учимся,
печалимся
и поминаем всех богов,
ночами паримся бессонными
на затаившихся постах
и разговариваем с жёнами
на двадцати пяти листах…

А под ногами только палуба —
поката, влажна и крепка,
на ней уснул закат опаловый,
но тишина не спит пока.
Не спим и мы, хоть вахта кончена,
и сигареты мнем во рту.
Ракетоносец, словно гончая,
к рассвету гонит темноту.

А под ногами только палуба —
частица Родины большой.
Не будет в нашей песне жалобы,
хотя и думаем порой
о той березе со слезинками
на бледно-розовой коре,
о речке с желтыми кувшинками
и белой хате на бугре.