Был я прав, а возможно, и нет,
что когда — то изломанный болью,
жил в тоске. Но ворвался поэт
в мою душу с великой любовью.

И душа встрепенулась во мгле,
вдруг увидев вдали озаренье.
Зацвели все цветы на Земле,
и с небес снизошло откровенье.

Стал понятен мне мир, без купюр,
без прикрас, в облаченье убогом.
Я, узрев обнажённость натур,
Испытал жуткий стыд перед Богом…

Мне б стихи прочесть, да слова забыл.
Мне бы песню спеть, да мотива нет.
Мне бы вспомнить тех, кто меня любил,
и кого из них я любил в ответ.

Мне б встречать зарю, да упал закат,
и последний луч режет ночи плат.
Я в огне горю, будто трижды клят,
а душа светла. Может, в чём — то свят.

Мне бы шаг шагнуть, да силёнок нет.
Мне бы тьму вспугнуть, ту, что гасит свет.
Мне бы луч поймать, тот, что режет плат,
и, поймав его, удержать закат…

В театре жизни дышим чистой серой.
Главреж всё спит, проснуться бы пора.
Ведь Сатана, став главным костюмером,
являет зло в обличии добра…