ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Конкордия Браниславовна (попросту Ко бра), 63 года, женщина со следами былой красоты, манеры заносчивые с претензией на аристократизм, урождённая мещанка, не гнушается ни одним из доступных ей видов порока. Взгляды отсталые, колеблются в зависимости от перемены атмосферного давления: с вялотекущей ксенофобии до рьяного антикоммунизма.
Старый Филин Юлий Стар, медиамагнат — умён, богат и развратен (скрытный… очень скрытный содомит — боготворит свой собственный пол, но иногда уступает домогательствам противоположного). Недавно приобрёл ценою целого состояния титул лесного баронета, вследствие чего настаивает, чтобы теперь его называли не иначе, как Гай Юлий Стар фон Ротвейлер-Блох, но никто из лесной братии не утруждает себя таким надругательством над языком и зовут по-прежнему Старый Филин, а «особо приближённые», так и вовсе Юленька.
Непобедимый Ёжик, 38 лет, вечный студент — благородный поборник справедливости, бескорыстно навязывает свою помощь всем, кто в ней нуждается и не нуждается, за что не вылезает из драк и реанимации (в действии не участвует).
Накануне решающей битвы за революционные идеалы и свободы, их главные вдохновители и меценаты Юлий Стар и Конкордия Браниславовна (Ко бра), предвидя неминуемую сдачу цитадели, передали командование храброму, но неискушённому в политических интригах, Реликтовому Гоминиду всю полноту власти, а сами, воспользовавшись подземным ходом, ведущим от городской ратуши за пределы Кобургберга на противоположенный берег реки Зуши, бежали, спасая собственные жизни и бросая, увлечённый их обольстительными иезуитскими речами, народ на мучительную гибель.
Отряхивая с себя пыль и грязь Кобра, а вслед за ней и Юлик выползают наружу из затхлого подземелья.
Конкордия бросает прощальный взгляд на охваченную пожаром столицу своих грёз — Кобургберг.
- Эта марионеточная челядь оказалась недостойной нас! Будь проклята вся эта баррикадная чернь! — прошипела в бессильной злобе, отверженная и безутешная в нелепых попытках отвергнуть отвергших её ранее, Кобра. Её неизменная воинственность скорее вызывала жалость, чем испуг.
- Не горячитесь так, Серпентативная моя! В нашем возрасте это непозволительная роскошь.
Ей всё сразу ударило в голову: и вино, употребляемое в неумеренных количествах, и обида на Ёжика, отдавшего предпочтение прекрасной Анне, разбив тем самым все мечты на личное счастье самой Конкордии (что и явилось первейшим побуждающим порывом к организованной ей «революции»), и досада на собственное бессилие в проигранной битве, сулившей так многое в будущем и казавшейся столь осязаемой и легкой.
- Кибернетика, сударь вы мой! Супротив кибернетики не попрёшь, тудыть её в дышло! — смачно гаркнула Кобра, — правда одного терминатора мы таки грохнули — аббата де Ниссюка! Нужно было заниматься кибернетикой, а не собачек разводить на вашей вонючей псарне, старый вы ишак!
- Генетикой, — робко поправил её несостоявшийся последователь профессора Преображенского.
- Один чёрт — дело тухлое!
Незрячим старушкам простительна глупость.
Бредёт по ухабам злосчастная Кобра.
Змея не опасна, становится людям,
Лишившись зубов ядовитых и жала!
Неудачливые вояки отходили в сторону Фабуловки, надеясь найти там поддержку и организовать собственное гнездовище, из которого впоследствии будут совершать дерзкие набеги на окрестности Кобургбергщины и растлевать мирных жителей ядом революционных манифестов и воззваний.
Напряжённо обдумывая по дороге,
Весь ужас,
Всю трагичность произошедшего с ними:
Рухнувшие планы,
Амбиций бездарно погубленных горы
Одна только мысль, неотвязно крутилась, у Стара:
«Предварительных ласок отныне не будет,
Моя драгоценная Кобра»!