А в нашей прокуратуре кого только не встретишь: от коррупционеров и откровенных дураков до конченных педерастов и тайных поклонников маркиза де Сада!
Несколько лет тому назад, занимаясь фотосъёмкой для одного журнала, я познакомился с моделью, которая призналась мне, что её постоянно избивает муж, и показала огромный двухдневный синяк на своём плече. Я хотел было её пожлеть, но она, по простоте душевной, заявила, что «это нас с мужем возбуждает», а дальше с гордостью открыла, что её суженый работает в Генеральной прокуратуре, и даже предъявила мне его фотографию — маленькое фото для служебного удостоверения, вставленное под пластик её кошелька.
— Мы с ним давно в теме, — пояснила она мне многозначительно, но, так как я не понял, о какой именно теме идёт речь, ещё раз пояснила, что тема — это садомазохизм. И что в Москве есть несколько частных закрытых садомазохистских клубов, куда они с мужем постоянно ходят…
Ещё я знал одну помощницу городского прокурора, которая, когда выступала в суде в качестве гособвинителя по делам об изнасилованиях, всегда жалела подсудимых и просила минимального наказания. Однажды она рассказала, как поехала осенью в подмосковный лес по грибы и там встретила одинокого мужчину-грибника.
— Я уж к нему и так, и этак, и сколько времени, и дайте закурить, — смеясь говорила она, — а он от меня как от прокаженной — шмыг и в кусты, и только я его и видела! А ведь я было размечталась: сорвет, думаю, сейчас с меня куртку, стянет свитер и спортивные штаны и зверски овладеет страдающей в одиночестве женщиной. Но не повезло…
Впрочем, справедливости ради, что таких озабоченных дамочек полно и в адвокатуре, и в полиции, но особенно в тюрьмах — среди обслуживающего персонала.