Как на Божий мир, премудрый и прекрасный,
Я взгляну прилежней думой беспристрастной,

Точно будто тщетно плача и тоскуя,
У дороги пыльной в знойный день стою я…

Тянется дорога полосою длинной,
Тянется до моря… Все на ней пустынно!

Нет кругом деревьев, лишь одни кривые
Высятся печально вехи верстовые;

И по той дороге вдаль неутомимо
Идут пешеходы мимо все да мимо.

Что у них за лица? С невеселой думой
Смотрят исподлобья злобно и угрюмо;

Те без рук, другие глухи, а иные
Идут спотыкаясь, точно как слепые.

Тесно им всем вместе, ни один не может
Своротить с дороги — всех перетревожит…

Разве что телега пробежит порою,
Бледных трупов ряд оставя за собою…

Мрут они… Телега бедняков сдавила —
Что ж! Не в первый раз ведь слабых давит сила;

И телеге тоже ведь не меньше горя:
Только поскорее добежит до моря…

И опять все смолкнет… И все мимо, мимо
Идут пешеходы вдаль неутомимо,

Идут без ночлега, идут в полдень знойный,
С пылью поднимая гул шагов нестройный.

Где ж конец дороги? За верстой последней,
Омывая берег у скалы соседней,

Под лучами солнца, в блеске с небом споря,
Плещется и бьется золотое море.

Вод его не видя, шуму их не внемля,
Бедные ступают прямо как на землю;

Воды, расступаясь, путников, как братьев,
Тихо принимают в мертвые объятья,

И они все так же злобно и угрюмо
Исчезают в море без следа и шума.

Говорят, что в море, в этой бездне чудной,
Взыщется сторицей путь их многотрудный,

Что за каждый шаг их по дороге пыльной
Там вознагражденье пышно и обильно!

Говорят… А море в красоте небесной
Также нам незримо, также неизвестно,

А мы видим только вехи верстовые —
Прожитые даром годы молодые,

Да друг друга видим — пешеходов темных, —
Тружеников вечных, странников бездомных,

Видим жизнь пустую, путь прямой и дальний
Пыльную дорогу — Божий мир печальный…