Держать себя в руках ей давно надоело.
Бронежилет социальных приличий давно уж истёрся,
Свет её всезнающего ночника повзрослел и
Смотрит на мир, как будто бы он, как минимум, солнце.
Она давно научилась и плакать, и хохотать взахлёб,
И спину держать, и горе носить с улыбкой,
Испробовав жизнь, поняла, что ей всё удалось,
Простила себя за все грехи и ошибки.
Ей надоело такой же быть, как и все,
Прятать себя за Gucci, Versace и Prada.
С лёгкой небрежностью, в рот положив монпансье,
Спустилась она с вершины самообмана.
Она разорвала границы, плевала на нормы,
Руки разжав, отпустила себя на свободу.
Приняв наконец-то несовершенствие формы,
Смеясь, окунулась в любовь, как в крещенскую воду.
Теперь ты её не найдешь, на свободе она,
Себя держать ей в руках давно надоело.
Теперь она пылко пылает, сгорая дотла,
И любит изысканно, током пронзая нервы.
Не надо, молчи, она всё решает сама,
И место в постели её уже не пустеет,
Она одинока, как южною ночью луна,
И с каждым рассветом сердце её молодеет.