«Пошарь, хозяйка, под заплатою,
да не жалей своих рублей, —
гадалка в мае сорок пятого
гадала бабушке моей, —
Ты заплети косу до пояса,
и платье новое надень.
Твой муж вернется третьим поездом.
А третий поезд — через день».
Под неказистой старой сливою,
что очень кстати расцвела,
стояли бабушка счастливая
и дети — меньше мал мала.
Они стояли, взявшись за руки,
они таращили глаза.
А слива расточала запахи,
и с неба падала слеза…
Вот здесь в семейной нашей повести
я резко открываю дверь:
«Он не вернется третьим поездом!
Не верь ей, бабушка, не верь!
Нет у гадалки этой совести».
И я кричу через года:
«Он не вернется третьим поездом!
Он не вернется никогда!»
«Ну что ты расшумелся, лапушка?
Конечно, не вернется он.
Но той гадалке ваша бабушка
шлет самый искренний поклон.
Что смотришь, как на сумасшедшую?
Поклон ей низкий от меня».
И с расстановкою, неспешно так:
«Мы были счастливы три дня».