И откуда он взялся по осени в нашем дворе?
Совершенно воспитанный, кем-то оставленный кот.
Он часами сидел на пожухлом осеннем ковре
И пытался забыть про пустой и урчащий живот.
Видно, бывший хозяйский, да брошен теперь выживать.
С этой близостью фронта не каждый мириться готов…
Значит, съехали экстренно /вправе ли мы осуждать?../,
И не взяли с собой в дальний путь ни собак, ни котов.
Не давался погладить, от ласки нормальной отвык.
Обижали, наверно… Порой эта жизнь нелегка.
Он ложился клубком на подъездный простой половик,
В ожидании веника, ругани злой и пинка.
А она покормила, пыталась его приласкать.
Кот дичился упрямо, он лучше бы в стаю к волкам.
Слишком долго пришлось и скитаться и недоедать,
Чтоб без страха довериться ласковым женским рукам.
А она терпеливо его приручала к себе.
Торопиться не стоит, такой деликатный процесс.
Наконец, посветлело в его беспросветной судьбе,
И он понял однажды, что ангел спустился с небес.
И теперь он мурчал, и играл, и ласкался весь день,
С благодарностью преданной руки ей нежно лизал.
И ходил как привязанный, как молчаливая тень.
Жаль вот только, как звать-то его, до сих пор не сказал.
Так и жил бы при ней безымянным безродным котом,
Но однажды она обронила: «Эх, кися…», и вдруг
Обернулся и мявкнул, мол, да, это я, и потом
Ткнулся ласково в щёку ей, нет ведь у котиков рук.
Эта сказка — не сказка, а быль со счастливым концом.
Кися — взрослый и умный, любитель сидеть у окна.
А она так довольна случайным пушистым жильцом!
Он теперь не один. И она вместе с ним не одна…