В 1492 году августейшая чета Фердинанд и Изабелла, стремясь заручиться поддержкой всесильного Рима, истратила 50 тысяч золотых дукатов на то, чтобы в Ватикане воцарился их ставленник Родриго Борджа, ставший папой Александром VI, более известный под именем Борджиа…
Год от Рождества Христова 1458. Европа охвачена войнами и даже в сердце священной империи, тысячелетнем Риме, тоже бушует война. Война тайная, но не менее кровопролитная.
Здесь идут сражения за право повелевать могущественными монархами и их подданными, распоряжаться богатствами всего континента и властвовать над людскими душами. Это война за Папский Престол.
В ход идут пытки и убийства, подкупы, интриги и шантаж. Ни один смертный грех не страшит тех, кто возжелал стать наместником Бога на земле. И первый из них — молодой амбициозный кардинал Родриго Борджиа…
Для того, чтобы понять, что это был за человек, достаточно обратиться к характеристике, данной ему Карлом Марксом, который писал, что это двуногое исчадие ада приобрело печальную известность благодаря гнусностям своего потомства — многочисленным сыновьям и дочерям, отправившим в могилу легионы достойнейших людей.
Сам же Борджиа добился того, что клерикальная элита Италии стала олицетворением порока: в разврате, кровосмешениях, убийствах, заговорах главенствующая роль принадлежала папе при непременном участии сына его — Чезаре и дочери Лукреции.
Управы на Борджиа, его семейство и ставленников, благодаря сказочным богатствам, которыми он владел, не было.
Папа не скрывал, что это давало ему возможность безраздельно господствовать в чужой стране. Известно его изречение: «Войны выигрываются не армиями и золотом, а поварами на кухнях и распорядителями званых обедов. Нужна малость — уметь влить в бочку мёда каплю яда».
Борджиа знал, о чём говорил. Он лично отправил в мир иной многих представителей знатных фамилий, и его преемник на престоле, Папа Юлий II, знающий о палаческих «слабостях» последнего отнюдь не понаслышке, в хрониках, которые вёл ежедневно, ничего не утаивал:
«Как правило, использовался сосуд, содержимое которого в один прекрасный день могло приобщить к вечности неудобного барона, богатого служителя церкви, слишком болтливую куртизанку, острого на язык камердинера, вчера ещё преданного убийцу, сегодня ещё преданную возлюбленную. В темноте ночи Тибр принимал в воды бесчувственные жертвы Кантареллы».
Кантарелла — «фирменный» яд семьи Борджиа, составленный римской аристократкой, прекрасной, как ангел, но злой и лживой, как дьявол, Ваноццей Катанея. Рецептура отравы стала известна не так давно благодаря тому, что в бывших покоях Борджиа нашли его личное кольцо-сюрприз.
На внешней стороне выгравировано: «Милосердный Борджиа, 1503 год». На внутренней имеется надпись: «Выполни свой долг, чего бы это тебе ни стоило».
В кольце имеется подвижная пластина с тайником для яда. Кольцо украшено растительным золотым орнаментом и платиновой львиной лапкой, каждый коготь которой имеет сквозной канал, объединённый с тайником-контейнером.
Отравление неугодных производилось по-разному. Можно было, сдвинув пластину поворотом кольца вокруг пальца, высыпать яд в вино или еду. Можно было, опять же, сдвинув пластину и открыв каналы когтей львиной лапки, пожать руку жертвы. Царапины было достаточно, чтобы отрава сделала своё дело.
Противоядия для Кантареллы не существовало, ибо, как выяснил в 1966 году итальянский химик Карло Чезини, в смертоносную смесь входили мышьяк, соли меди, фосфор, протёртые железы древесной жабы и вытяжки из южноафриканских растений, привезённых первыми христианскими миссионерами.
Капли такой адской смеси было достаточно, чтобы убить быка. Борджиа в кругу единомышленников цинично заявлял, что вкушать Кантареллу — самая большая честь для самой блестящей знати.
Для тех, кто кровью поган, то есть для простолюдинов, вполне годится мышьяк, безусловно, идеальный для замаскированного под болезнь убийства, ибо его окись при растворении в жидкостях не окрашивает их, не даёт привкуса, не имеет запаха. Смертельной считается доза 60 миллиграммов.
Если долгое время малыми дозами мышьяка воздействовать на человека, то картина его болезни может оказаться настолько пёстрой и запутанной, что даже опытные врачи поставят любой диагноз — от холеры до сифилиса: сатанинский порошок поражает нервную систему, разрушает слизистые оболочки, изъязвляет кожу, дробит костные ткани. «Мышьяк — король, — говаривал Борджиа, — но он особенно желанен при дворе сиятельной Кантареллы».
Борджиа мастерски владел пращой, а получил ответный выстрел из пушки. Было это так. Решив избавиться от покусившихся на его абсолютную власть кардиналов, но, сознавая, насколько они опасаются его хлебосольства, Борджиа обратился с просьбой к преданному кардиналу Адриано ди Карнето ненадолго предоставить ему дворец для торжественного приёма.
До того там тайно побывал папский камердинер, доставивший бочонок отравленного вина, которым следовало потчевать только тех, на кого укажет сам Борджиа. Папа расправился с врагами. Но по ошибке выпил ту же отраву, правда, изрядно разбавленную водой. Благодаря низкой дозе яда Александр VI не умер сразу, а мучался ещё четыре дня…
Борджиа не стало. Но чёрное дело его жило и процветало. Составители так называемых Ватиканских прописей повествуют о том, что в 1659 году Папа Александр VII решил навсегда покончить с изготовителями ядов и отравителями, которые открыто торговали смертью, беря плату даже не золотом — медяками: не кровожадность подталкивала к адским сделкам, а бедность.
Аптекарей-мужчин, имевших под рукой изрядные запасы мышьяка, не тронули: «Казним их, останемся без лекарств и изничтожимся, как мухи». Поэтому отловили 150 внешне весьма привлекательных простолюдинок-вдов, обвинив их в отравлении мужей и любовников. Пытки в застенках инквизиции быстро развязали языки.
Все отравительницы мгновенно указали на некую Иерониму Спару — чернокнижницу и гадалку, знавшую, кто владеет искусством составления яда на основе красного мышьяка: «Если кто съест горошину этого травяного камня, сразу лишится крови». Спара, впрочем, оказалась крепким орешком. Пытки не сломили её. Александр VII, которому, видимо, как воздух, тоже нужен был рецепт яда, не имевшего равных в мире, приказал освободить её из заточения, но установить слежку.
Хитрость сработала. Вскоре папские тайные агенты задержали даму — целительницу Теофанию ди Адамо, разработавшую уникальную рецептуру яда, действовавшего мгновенно и не оставляющего следов в организме. Этот яд, названный «Водичкой Теофаны», в наши дни занимает почётное место в арсеналах спецслужб.
Отравой, расфасованной в крошечные сосуды, украшенные изображением лика святого Марка, ди Адамо за огромные деньги снабжала всех желающих. Благодаря такой вот предприимчивости за год в Италии были умерщвлены 600 человек!
В Палермо, где отравительницу якобы обезглавили, до сих пор ходят весьма правдоподобные слухи, будто Теофанию ди Адамо Ватикан подарил королю Людовику XIV — тому, кому принадлежат слова: «Государство — это я!»
Получившая из монарших рук титул маркизы, ди Адамо активно участвовала в политических и амурных, отнюдь не бескровных интригах своего покровителя, проверяя действие супер-яда на тех, кто путался у Короля-Солнце под ногами, мешал властвовать, или же к кому он охладел.
Маркиза пропитывала ядом кружевные платки, перчатки, постельное бельё, шипы роз в букетах, заполняла им полые иглы, дверные ключи. Людовик, не устававший удивляться лицемерию и коварству этого падшего ангела в юбке, говорят, однажды обронил: «Эта мерзавка неплохо устроится и в преисподней».
Дело, впрочем, закончилось тем, что монарх начал опасаться своей доверенной. И тут очень кстати подоспел «несчастный случай». Отравительница оступилась и, сорвавшись с башни подаренного ей Людовиком замка, разбилась насмерть.
В 1659 году Папа Александр VII решил навсегда покончить с изготовителями ядов и отравителями, которые открыто торговали смертью, беря плату даже не золотом — медяками.
С годами память о женщине-монстре изменилась самым причудливым образом. Теперь она воплощала собой святую невинность. В монастырях Франции и Италии начали продавать амулеты-кулоны в виде крошечных хрустальных сосудов с изображением пречистого лика маркизы. Только теперь в этих сосудах был не яд, а освящённое розовое масло.
Небезызвестный кардинал Мазарини называл мышьяк справедливым палачом, берущим на себя все до единого грехи и снимающим ответственность за их совершение. Между тем мышьячный яд — всего лишь один из многих, о котором в старину говорили, что он порождён самой страшной нищетой — нищетой сердца.