Закусила запёкшуюся губу,
Покрестила, склонившись, крышку…
Я вернулся! В дощатом, простом гробу —
Твой, убитый войной, мальчишка.
Не заламывай к небу дрожащих рук,
Посылая проклятья в осень.
Я хотя бы вернулся, а Лёха-друг —
Тот с войны не вернулся вовсе.
Первый снег — и не снег, а одна беда,
Весь ноябрь, признать, паршивый…
Как же я некрасиво упал тогда,
Когда пуля меня прошила!
Как же я некрасиво упал лицом
В эту «кашу» из листьев прелых,
И небесная хмарь надо мной, юнцом,
Колыбельную смерти спела.
Отчего ты седа, словно пыль с дорог,
И за сутки от слёз ослепла?
Я ж вернулся обратно в короткий срок!
Это Лёха стал горсткой пепла.
Отчего же согнулась ты пополам,
Стала ниже намного ростом?
Ты пойми, где война — там сплошной бедлам:
Косит всех без разбора просто!
Что последнее помнил я в том аду? —
То, что я повторял упрямо:
Пусть живой или мёртвый, но я приду…
Я сдержал своё слово, мама.