Ветер гонял по земле жёлтые листья, клочки газет, шуршащие целлофановые пакеты и прочий мусор. В кирпичном, немного вросшем в землю склепе горел огонёк и слышались приглушенные голоса. Порывы ветра колыхали пламя костра, отблески которого освещали две мужские фигуры в одинаково потрёпанных выцветших плащах. Они что-то пили из одноразовых стаканчиков, жарили на костре шашлыки и не спеша беседовали.
— Вот ты, Марк, говоришь, что всё не случайно. А я с тобой не согласен, — говорил сидящий спиной к входу здоровяк с давно не чёсанной чёрной бородой, — есть случайности, есть! Невозможно всё предусмотреть! Да и кому это нужно, предусмотреть? Создателю? А зачем? На земле один миллиард населения постоянно сменяет другой. Нафига контролировать судьбу одного человека, если ему на смену уже ломятся сразу два? Зачем на прах силы тратить?
Здоровяк наклонился к самодельному мангалу из диска грузового колеса, перевернул шампуры с шипящим мясом и продолжил:
— А случайностей в мире дофига и больше! Вот у меня приятель как-то на танцах не совладал со своей страстной натурой и нечаянно девчонке под дых зарядил локтем. Нет, он, ясен пень, помог ей подняться, извинился и прочее… Всё, казалось бы, инцидент исчерпан, девчонка его простила, отмахнулась, отдышалась и опять начала отплясывать как пойманный окунь на бережке. Да это дурень решил к ней подкатить. Прямо при женишке, который как раз покурить выходил и не видел, что его невестушке рёбра посчитали. А тут женишок сразу хвост распушил, щёки раздул и быковать полез, да сил-то не рассчитал малость. Как в ухо он приятелю моему заехал, у того сразу кровь изо рта и пошла, а через пару минут несостоявшийся Казанова и дух уже испустил. А мог бы жить! Вот и скажи, Марк, неужели кому-то было важно устроить так, что приятель мой именно со второго раза на свою смерть напросился? Не с первого, а именно со второго? Кому это надо и зачем?
Закончив речь, он стянул с шампура кусок мяса и, запив его из стаканчика, сыто икнул:
— Эх, горячее сырым не живёт!
— Вот всё-то ты складно говоришь, да только как глупость ни скажи, она глупостью и останется! — возразил собеседник с землистым цветом лица и постоянно падающей на глаза чёлкой. — Теперь сам подумай, Алекс, Создатель разработал тут всё. Всё! Времена года, сутки, старение, размножение, устройство тела, в конце концов! И ничего не упустил, всё учёл! И вдруг взял и бросил то, на что потрачено столько сил, на произвол судьбы. Ладно бы бросил один-другой миллион людей, я бы это понял, не удивился бы. Но не всех же разом! — мужчина пригубил из своего стаканчика немного тёмной жидкости и скривился в брезгливой гримасе:
— Что за дрянь? Нет, раньше было лучше, натуральнее! А про случайности я тебе тоже расскажу историю. Один мой приятель утром на работу спешил. Сильно спешил! Зубы не почистил, кофе неразмешанный залпом выпил, носки вчерашние напялил. А тут кот к нему пристал: орёт и под ноги лезет. Орёт, зараза пушистая, и всё тут. Приятель об него уже запнулся, пару раз нечаянно и еще раза три специально. А кот всё орёт! Хватает его лапой за рукав и орёт! Тут-то знакомый мой и смекнул, что не просто так его котейка дома удержать пытается. Но всё-таки приятель был рационалистом и пошёл на кухню, догадку одну проверить. А у кота банально жратвы в чашке нет! Плюнул приятель в сердцах, коту поджопник прописал, схватил фуражку с ключами и бегом на работу. А как из подъезда вышел, так ему сверху-то кирпич аккурат в фуражечку и прилетел. С крыши родной девятиэтажки. И вот лежит он на асфальте у подъезда, плечи есть, а головы нет! Фуражка есть, цепочка с крестом на шее есть, а головы то нет! Только мозги на подъезде и на лавках ошмётки мяса. А покорми он котейку, мог бы жить! Упал бы кирпич на пустое место и никого не повредил! Кирпич — ни рубль, просто так не падает!
Порыв ветра с силой швырнул в стену пустую алюминиевую банку, и где-то, судя по звуку, совсем недалеко, громыхнул калиткой могильной оградки. По крыше забарабанили первые крупные капли начинающегося дождя, и прямо за стеной рассерженно закаркал ворон. Марк нанизал на шампур пять некрупных кусков мяса и подкинул в костёр несколько обломков деревянного креста. После чего долил из трехлитровой банки себе и Алексу вязкую тёмную жидкость, шумно отхлебнул её и, подсев ближе к огню, мечтательно проговорил:
— Слушай, а ведь хорошо мы сидим! Сытно и уютно! Как в лучшие годы. Жаль, что только раз в год в получается так посидеть…
— Разные они у нас были, эти лучшие годы! — засмеялся Алекс, жуя сочный, шкворчащий кусок мяса, — я в свои лучшие годы на заводе ишачил в две смены, а потом по пригороду мотался на мотоцикле, по девкам. Не все, конечно, были согласны, но кто их тогда спрашивал! — засмеялся он, — Дал пару раз по башке, в люльку закинул и ходу до ближайшего леска! А что такое твои лучшие годы?
— Мои? — на секунду задумался Марк. — Это простые человеческие радости: дом, семья, работа, ночные допросы с пристрастием. Я тогда был молодой, горячий и оперуполномоченный. Раскрывал глухари только в путь, силой убеждения и пакетом на голову. Эх, золотые были времена! Да, про случайности. Был у меня коллега, капитан Прохоренко. Суровый мужик, настоящий мент, не чета нынешним полицаям! Так он подозреваемых предпочитал руками придушивать, чтобы разговорчивее были. А тут как-то поехал Прохоренко на курорт, с девчонкой там познакомился. Позвал её к себе, донжуан плешивый, а уж там кто его знает, что и как было, но вот нашли капитана утром в номере задушенным. Он был голый, но в галстуке и фуражке. А девчонку ту так и не нашли. Так вот что это, по-твоему, было? Случайность или специально спланированная месть?
— По-моему, дурак твой капитан, — отвечал Алекс, — его в ловушку как телёнка на верёвке заманили, а он нюни распустил и пошёл. Как сегодняшний сторож! — мужчина кивнул на лежащую у стены человеческую голову.
Марк в ответ кивнул на полупустой таз с мясом и, смеясь, возразил:
— А что сторож? Сторож-то как раз хорошо пошёл! Вон, почти ничего уже не осталось! А кровь у него всё-таки, признаться, дрянь редкостная. Сивухой отдаёт и консервантами. Пить невозможно! Да и в целом, разве можно так за своим телом не следить?
Алекс задумчиво почесал заросший подбородок сторожа и, закинув мёртвую голову в костёр, развёл руками:
— Не нравится — не ешь!
Дождь уже прекратился, и на востоке, будто капля крови на простыне, начала расползаться заря, добавляя в черноту ночи нежно-розовый оттенок. Воздух наполнялся запахом хвои и гомоном птиц, стрекотанием кузнечиков и скрипом оградок. Последние капли дождя стекали по траве и без следа уходили в землю. У входа в склеп тепло прощались на год два приятеля-упыря.
— До встречи через год, Маркуша! Даст чёрт, свидимся!
— Пока, Алекс! Хотя стой, история на дорожку. Один мой приятель познакомился в трамвае с девушкой. И что ты думаешь?
— Что, тоже задушен?
— Хуже! Женился на ней через год. А мог бы жить!