В деревянном бабулином доме
глухо стены трещат по ночам,
словно тянутся в сладкой истоме
к выплывающим из ночи снам.
В белом тюле на маленьких окнах
свет запутался яркой луны
и, распавшись на сотни волокон,
серебром ткёт ковёр тишины.

Для любви не названа цена…
Как оценить страданья любящего сердца?
Всю боль и радость, что судьбой дана,
не взвесить, не пощупать, не измерить…
А надо лишь любить и верить,
чтоб душу вывернув до дна
всю жизни шелуху похерить
и быть счастливым, допьяна
нектар вкушая жизни вечной…
И быть безбашенно беспечным,
не строя планы «навсегда».

Он уже всё сделал по малому движению брови своей «царицы»…
И, всё-таки, опять спросил:
— Дорогая! Чего ты хочешь?
— Ни — че — го!
В ней, утонувшей в мехах и брюликах, кончилась фантазия, зажравшись видом с яхт на острова с пальмами…
------------------------------------------------------

Когда бомж Андрюха
поутру
принёс в подвал «своей масенькой», возлежавшей на драном матрасе, дождевую воду в баночке из-под икры, она шептала ему: «Как ты догадлив, сволочь моя…»
И целовала так вкусно, что мир весь растворялся в радуге…