«Так молись, — говорит, — чтоб в груди ручеёк журчал…»
Да откуда же, батюшка, взяться-то — ручейку?
Даже ежели б я себя, предположим, и не обличал,
даже ежели — будучи начеку…

То ли он сокрылся, утёк, золотой, под спуд,
то ли не было у меня его никогда.
Стукну в грудь — глуха. И грехов на ней — пуд.
Не журчит, родимый, да не дудит дуда.

Хоть сто раз наказ повторяй-учи,
а душа, как Герасим, — своё мычит.
Сделай милость, журчи в груди, ручеёк, журчи!
Не журчит.

Моя ягодка, — пишет она ему, — сладкий мой виноград", —
мужику седоватому лет сорока шести.
Изо всех когда-либо к нему обращенных тирад
эту — уж точно — тяжеле всего снести.

Сорок тыщ километров длится меридиан,
отсекая меж ними пятидесятую часть.
Сердце сжимается, старче, но не ложись на диван,
наглядись на экран монитора всласть,

где мерцает — со спутника сброшенная строка.
Посмотри хорошенько: может, её и нет?
…Отомри, не стой, как безмозглый братан сурка
на бутане столбом. Это и есть Int…
… показать весь текст …

С годами мы становимся мудрее.
И смотрим с высоты минувших лет
На прошлое. И на душе теплеет,
Как будто от него исходит свет.
И кажется, что чувства не остыли…
И души рвутся от случайных фраз…
Как не хватает тех, кого любили,
Но ещё больше — всех, любивших нас…

Не грусти. Что поделаешь — годы берут свое.
Забирают с собой легкость жизни и свежесть лица.
И трусливая мысль, что придется пройти до конца,
В ожидании старости в уши поет и поет…

Не грусти. Не сдавайся вторженью нежданных слез.
У тебя впереди еще столько нечитанных строк!
А Господь больше милостив с нами, чем строг.
Жизнь в любое мгновение — все-таки дар, а не воз!

Уходят годы, и друзья уходят
Не успевая с нами попрощаться.
Но редко так случается в природе,
Чтоб привелось в последний путь собраться.
Чтоб не забыть слова, что не успел ты,
Сказать родным, пока не стало поздно…
Уйдём и мы… и только гроздью спелой
Мерцать над миром в небе будут звёзды…