ВОСКРЕШЕНИЕ ПРАВЕДНОГО ЛАЗАРЯ. СВЯТООТЕЧЕСКИЕ ТОЛКОВАНИЯ ТРУДНЫХ МЕСТ
30.03.2018

«Наступает время, когда мертвые услышат
глас Сына Божия и, услышав, оживут»
(Ин.5: 25)

I. Вера Моисею и пророкам, исцеление слепорожденного,
притча о богаче и нищем Лазаре

«Если Моисея и пророков не слушают,
то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят»
(Лк. 16: 31)

Невообразимое количество чудес сотворил Господь над народом израильским. Но большее из всех — воскрешение Лазаря. Дивный Ловец человеков избрал непокорных иудеев очевидцами чуда, и те сами показали гроб умершего, отвалили камень от входа в пещеру, вдохнули смрад разлагающегося тела. Своими ушами услышали призыв мертвецу воскреснуть, своими глазами увидели первые его шаги по воскресении, своими руками развязали погребальные пелены, убедившись, что это не призрак[1].

Что же, все иудеи уверовали во Христа? — Отнюдь. Но пошли к начальникам и «с этого дня положили убить Иисуса» (Ин. 11: 53). Так подтвердилась правота Господа, изрекшего устами Авраама в притче о богаче и нищем Лазаре: «Если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят» (Лк. 16: 31). А ведь Израиль ждал Мессию именно в это время. Знали иудеи, что заканчиваются прореченные Даниилом семьдесят седьмин лет от указа о восстановлении Иерусалимского Храма до помазания Святого (Дан. 9: 24), что потомков Иуды покинул царственный скипетр (Быт. 49: 10), а в Назарете появился Учитель, по слову Которого мертвые восстают и прокаженные очищаются. «Исследуйте Писания, …они свидетельствуют обо Мне» (Ин. 5: 39) — обращался Христос к знатокам Писаний. Но те не верили ясным пророчествам и требовали чудес и знамений с неба. Когда же Господь творил чудеса, не верили и им[2].

Воскрешение Лазаря неотделимо от другого, всколыхнувшего Израиль чуда — исцеления слепорожденного (см. Ин. 9: 1−41). Если излечение больного глаза ещё можно приписать человеческому врачебному искусству, то учреждение зрения — одному лишь Божественному действию. Иудеи это чудо отвергли, ибо «не поверили, что он (слепорожденный) был слеп и прозрел, доколе не призвали родителей сего прозревшего и спросили их: это ли сын ваш, о котором вы говорите, что родился слепым? как же он теперь видит?» (Ин. 9: 18−19).

— Как же он видит? — Очевидно, — ответим мы, — силою Того, Кто воскрешал мертвых, повелевал стихиям, умножал хлебы, изгонял бесов, ходил по воде. Силою Того, Кто волен был сотворить и другое неслыханное чудо — воскресить разлагающегося мертвеца и тем самым явить Свое Божество, иудеев сделать безответными, усопшим проповедать разрушение Ада, а живым — всеобщее воскресение.

II. Воскрешение Лазаря
как великое и небывалое чудо

Господь, узнав от посланников Марфы и Марии о болезни Лазаря, пришёл в Вифанию лишь на третий день по его смерти, пробыв «два дня на том месте» (Ин. 11: 6). Промедление Господа прийти на помощь другу Святые Отцы[3] согласно объясняют желанием воскресить настоящего мертвеца, четверодневного и смердящего — чудо, дотоле неизвестное Израилю: «Для чего же ‘пробыл'? Для того, чтобы скончался и был погребен, чтобы потом никто не мог сказать, что Он воскресил его тогда, как тот еще не умер, что-то был только глубокий сон, или расслабление, или лишение чувств, но не смерть. По этой-то причине Он и остался на столько времени, что произошло даже тление, так что говорили: ‘уже смердит' (Ин. 11: 39)"[4]."Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами» (Ин. 11: 43−44).

Весьма образно описывает это чудо святитель Амфилохий Иконийский: «Только Господь возгласил: ‘Лазарь, иди вон!' (Ин. 11: 43), и тотчас тело исполнилось жизнью, волосы вновь произросли, пропорции тела пришли в надлежащее соотношение, жилы снова наполнились чистой кровью. Ад, пораженный в самые недра, отпустил Лазаря. Душа Лазаря, вновь возвращенная и призванная святыми ангелами, соединилась с собственным телом"[5].

Случалось и раньше, что величайшие пророки Израиля воскрешали мертвых, но никогда они не воскрешали тех, чьих тел коснулось тление. «Кто виде, кто слыша, яко воста человек мертвый смердящий? Илиа убо воздвиже и Елиссей, но не от гроба, но ниже четверодневна», — возглашает святая Церковь устами прп. Андрея Критского на повечерии пятка седмицы ваий[6].

К чуду воскресения присоединилось и другое чудо — Лазарь, «обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами» (Ин. 11: 44), свободно двигался[7]: «Связан ногама Лазарь хождаше, чудо в чудесех: ибо болий явися возбраняющаго укрепляяй и Христос: Егоже слову вся раболепно служат, яко Богу и Владыце работающа"[8].

III. Воскрешение Лазаря как проявление
истинного Боговоплощения Иисуса Христа

По учению Православной Церкви, выраженному в песнопениях Лазаревой субботы, Христос явил свои истинные Божество и человечество в воскрешении Лазаря: «Уверяя Слове, Воскресение Твое, призвал еси Лазаря из гроба, и воздвигл еси яко Бог, да покажеши людем Бога же и Человека вкупе воистинне суща"[9], «Два предлагая действа Твоя, показал еси существ Спасе сугубство: Бог бо еси и Человек"[10], «Всем Пребожественнаго познание Божества показал еси, из мертвых возставив четверодневнаго Лазаря Владыко"[11], «Бог сый истинный, Лазарево ведал еси успение, и сие учеником Твоим провозвестил еси, уверяя Владыко Божества Своего неопредельное действо"[12].

«Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер» (Ин. 11: 14).
Всеведение Божие

В этих словах Иисуса Христа, телесно находившегося вдалеке от места болезни и кончины друга, проявилось Всеведение Божие: «Темже апостолом яко проведец Бог, Лазареву смерть предрекл еси. В Вифании же присутствуяй людем, друга Твоего гроба не неведый, уведети вопрошал еси яко Человек. Но Тобою четверодневен воскресый, Божественную Твою державу яви"[13].

«Иисус прослезился» (Ин. 11: 35).
Непризрачное боговоплощение

Слезы Спасителя свидетельствовали о Его истинном, а не призрачном Боговоплощении, как пишет о том святитель Иоанн Златоуст: «Для чего евангелист тщательно и не раз замечает, что Он плакал и что Он удерживал скорбь? Для того, чтобы ты знал, что Он истинно облечен был нашим естеством"[14]. Творцы канонов седмицы ваий и Лазаревой субботы преподобные Андрей Критский, Иоанн Дамаскин, Косьма Маюмский и Феофан Начертанный с большим умилением и сердечным чувством описывают слёзы Богочеловека: «Прослезился еси Господи, над Лазарем, показуя воплощение смотрения Твоего, и яко естеством Бог сый, естеством по нам был еси Человек"[15], «Пролияв над другом слезы смотрения ради, показал еси плоть от нас вземлемую, существом не мнением Спасе, соединившуюся Тебе, и яко Человеколюбец Бог, сего абие возгласив воздвигл еси"[16], «Представ Ты гробу чудотворче Господи, в Вифании над Лазарем прослезился еси, законом естества, плоть Твою уверяя, Иисусе Боже мой, юже восприял еси"[17], «Плотию описан сый Неописанный, в Вифанию пришед, яко Человек Владыко слезиши над Лазарем, яко Бог же хотя воскрешаеши четверодневнаго"[18], «Ходиши, и слезиши, вещаеши же Спасе мой, человеческое показуя Твое действо: Божественное же являя, воздвизаеши Лазаря"[19].

Впрочем, некоторые обстоятельства совершения чуда могли дать повод к сомнению в Божественности Спасителя. Действительно, зачем Всеведущему Богу спрашивать иудеев о Лазаре: «где вы положили его» (Ин. 11: 34)? Зачем Всемогущему молиться кому бы то ни было, чтобы сотворить чудо (Ин. 11: 41−42)? В IV веке подобными доводами свою ересь оправдывали аномеи, отрицавшие не только единосущность Отца и Сына, но и само подобие Сына Отцу. Вплоть до нашего времени лукаво спрашивают об этом иудеи и гностики.

«Где вы положили его?» (Ин. 11: 34).
Иудеи — главные свидетели

Действительно, зачем Всеведущему Богу спрашивать, где положили Лазаря: «Чудо странное и преславное, како Создатель всех, еже не неведяше, яко не ведый вопрошаше: где лежит, егоже рыдаете? где погребеся Лазарь, егоже помале из мертвых жива вам воскрешу Аз"[20]?

Ясно, что мнимое неведение Христа здесь не при чём, как пишет о том Златоуст: «Ты говоришь, иудей, что Христос не знал этого, если сказал: ‘где вы положили его?' Так и Отец не знал в раю, где скрылся Адам, если Он ходил как бы ища его в раю, и говорил: ‘Адам, где ты (Быт. 3: 9)?' … Что же скажешь, когда услышишь Бога, говорящего Каину: ‘где Авель, брат твой (Быт. 4: 9)?' … Если то означает неведение, то и это означает неведение"[21].

Зачем же тогда Господь спрашивает об этом? По мысли святителей Иоанна Златоуста[22] и Василия Великого, преподобных Андрея Критского[23] и Ефрема Сирина, вопрос «Где вы положили его?», был задан с одной только целью: привести вопрошавших иудеев на место намечавшегося чуда в качестве свидетелей воскрешения: «Конечно, дает сие повод дерзким совопросникам, но яснее солнца, что не имел Он нужды спрашивать. А тем, что сказал ‘Где положили его?' хотел подтвердить, что Лазарь действительно был погребен. Спросил не о том, ‘где гроб?', но о том, ‘где положили мертвеца?'. Знал упорство иудеев, с каким отрицали славные дела Его и связал Своим вопросом ‘Где положили умершего?' Не о том спросил, где положен или погребен Лазарь, но ‘где положили его?' Покажите Мне это вы сами, неверующие"[24].

Странная молитва.
Единство воли Отца и Сына

«Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал [сие] для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня» (Ин. 11: 41−42).

Прежде чем уразуметь, для кого была сотворена эта молитва и была ли она нужна для воскрешения Лазаря, зададимся вопросом, унизило ли Сына Его молитвенное обращение к Отцу? Еретики-аномеи считали, что да, унизило: «Как молившийся может быть подобным принимающему молитву? Один молится, а другой принимает молитву», равно как и служащий меньше того, кому служит. Однако Христос, пришедший «не для того, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мк. 10: 45), собственноручно умыл ноги двенадцати апостолам, в числе которых был и Иуда: «и вы чисты, но не все. Ибо знал Он предателя Своего» (Ин. 13: 10−11). Но, очевидно, Христос выше и Апостолов и, тем более, предателя-Иуды, а значит, и молитва Его ко Отцу никак не умалила Его Божественного достоинства.

Аномеи усматривали в молитве Иисуса источник чудес, Им совершённых: «Если бы Он не помолился, то и не воскресил бы Лазаря». Однако, Христос творил многие чудеса, никому не молясь. Святитель Иоанн Златоуст перечисляет: «Как же другое Он без молитвы совершал, говоря, например: тебе говорю, демон, ‘выйди из него' (Мк. 9: 25), и еще: ‘хочу, очистись' (Мк. 1: 41), также: ‘возьми постель твою и ходи' (Ин. 5: 8), и: ‘прощаются тебе грехи твои' (Мф. 9: 2), и говоря морю: ‘умолкни, перестань' (Мк. 4: 39)»? [25]

Спросим и ещё, воскрес ли Лазарь после этой молитвы? — Очевидно, нет: «Когда совершилась молитва, то мертвый не воскрес; а когда Он сказал: ‘Лазарь, иди вон!', тогда мертвый воскрес. О ад! Совершилась молитва, и ты не освобождаешь мертвого? — Нет, говорит ад. Почему? — Потому, что мне не дано повеления. Я — страж, удерживающий здесь виновного; если не получаю повеления, то и не отпускаю; молитва же была не для меня, а для присутствовавших неверных; не получая повеления, я не отпускаю виновного; ожидаю голоса, чтобы освободить душу"[26].

Вчитаемся внимательно в слова Христовой молитвы: «Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал [сие] для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня» (Ин. 11: 41−42).

Нет здесь прошения ко Отцу воскресить умершего Лазаря, ослабить оковы смерти, восстановить истлевшее тело и вернуть в него душу. В этой молитве вообще нет никакого прошения, а значит, не она стала источником чуда[27]. Значит, не о мнимой неравночестности Сына Отцу свидетельствовала эта молитва, но о единстве воли и природы Отца и Сына, как пишет о том преподобный Андрей: «так Он говорит для Иудеев, показывая, что Он пришел с неба, и что Он есть Сын Божий и Бог, и что все творит по намерению Отца, как имеющий с Ним одну волю и природу. И поскольку был человек, то и говорит по-человечески, дабы не показалось несущественным вочеловечение"[28].

— Зачем же тогда молился Христос?

— Ради Марфы, просившей: «Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог» (Ин. 11: 21−22). Марфа просила Христа помолиться — Господь помолился.

— Ради иудеев, устами лукаво чтивших Отца, но не признававших Сына: «Почитая Твоего Отца, и показуя, яко не богопротивен еси, молитву дееши Христе, самовластно воздвиг четверодневнаго"[29].

IV. Воскрешение Лазаря как начаток разрушения ада
и образ будущего воскресения мертвых

«Наступает время, когда мертвые услышат
глас Сына Божия и, услышав, оживут»
(Ин. 5: 25)

Грехопадением Адама и Евы в мир вошла смерть. Все люди, включая ветхозаветных праведников и пророков, по смерти своей шли в ад. Его держава казалась столь непоколебимой и вечной, что даже среди богоизбранного народа появилось немалое число тех, кто «говорил, что нет воскресения, ни Ангела, ни духа» (Деян. 23: 8). И саддукеев, и Марфу, и всех нас, читающих евангельские строки, следовало научить воскресению, уверив в его реальности: «Общее воскресение прежде Твоея страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря Христе Боже"[30]. На Лазаре исполнились пророческие слова Господа, сказанные Им ранее: «Наступает время, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут» (Ин. 5: 25).

Воскрешением истлевающего мертвеца устои ада поколебались, и для томящихся в нём появилась надежда. В каноне на повечерие пятка седмицы ваий Церковь живописует ад ревнивым существом, которое впервые за тысячелетия владычества над умершими испугалось разорения собственных владений и оттого готово пожертвовать одним пленником, лишь бы не потерять многих: «Молю тя Лазаре, ад рече, востани, изыди от заклепов моих скоро, отыди убо: добро бо мне единаго рыдати горце отъемлема, нежели всех, ихже прежде алча поглотих"[31], «Что не востанеши Лазаре скоро, воззва из долу ад рыдая? что не абие воскрес течеши отсюду? Да не и других ми пленит Христос, воскресив тя"[32]. Святые Отцы единодушно замечают, что не призови Господь конкретного имени, весь ад преждевременно опустел бы, ибо тогда все умершие бы воскресли: «Чтобы, обратив речь вообще к мертвым, не вызвать всех из гробов, Он поэтому и говорит: ‘Лазарь, иди вон!', тебя одного Я вызываю в присутствии этого народа"[33].

В воскрешении Лазаря Господь ясно показал черты и всеобщего воскресения — великого и страшного таинства, имеющего случиться в последний день. Так, рассуждая о всеобщности воскресения, преподобный Ефрем Сирин замечает, что неслучайно Господь воскресил 3 людей: девочку, лишь только усопшую, юношу, несомого на кладбище, и истлевающего Лазаря: «В доме, на пути и из гроба возвращал Он умерших к жизни, чтобы на всей дороге смерти поставить путемерия, по всей стезе умерших рассеять надежду жизни, и в начале, и в середине, и в конце ее явить воскресение"[34]. Как и воскрешение Лазаря, всеобщее воскресение произойдёт в одно мгновение ока. Ибо не выветрился из пещеры смрад разлагающегося тела, как Лазарь, повинуясь властному слову Господа, вышел навстречу потрясенным иудеям, вышел живой, здоровый, наполненный жизненными соками. Громкий голос Спасителя, воззвавшего: «Лазарь, иди вон!» символизировал великую трубу, которая однажды возгласит всеобщее воскресение. Удивительно и то, насколько вифанское чудо совпадает в деталях с откровением апостола Павла о последнем дне мира: «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся» (1 Кор. 15: 52).

Наконец, явив свою власть над смертью, Христос показал, что и Сам может воскреснуть, если Ему придётся вкусить смерть и сойти во ад. Для нас же особенно важны слова Господа, обращенные к Марфе и сказанные Им перед совершением чуда: «Верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек» (Ин. 11: 25−26). Евфимий Зигабен, византийский монах-собиратель святоотеческих толкований Четвероевангелия, пишет, что «здесь говорится о верующих во Христа, которые, хотя и умирают смертью на земле, будут жить блаженной жизнью будущего века. А живущие здешней жизнью и верующие не умрут вечной смертью будущего века. Говоря это, Иисус Христос показал, что только в будущем веке есть истинная жизнь и смерть, потому что они не могут изменяться и сменять одна другую, — и что о них-то и нужно больше всего заботиться"[35].

Какую же жизнь выбрали иудеи?

V. Воскрешение Лазаря как отвержение иудеев

«Если бы Я не сотворил между ними дел,
каких никто другой не делал, то не имели бы греха;
а теперь и видели, и возненавидели и Меня и Отца Моего»
(Ин. 15: 24)

Иудеи — главные свидетели чуда

Господь, призвавший Апостолов стать ловцами человеков, расставил великолепные ловушки строптивым иудеям, чтобы те, кто с талмудическим упрямством и изворотливостью находили опровержения пророчествам Моисея, Исайи, Даниила и всех вообще пророков о Рождённом от Девы, кто находил изъяны в Его чудесах, сами стали свидетелями такого чуда, которое ни опровергнуть, ни превратно истолковать было бы невозможно. Вся пятерица чувств пришедших ко гробу иудеев свидетельствовала о воскрешении Лазаря, как пишет о том Златоуст: «Для того и спрашивает: ‘где вы положили его' (Ин. 11: 34)? — чтобы те, которые сказали: ‘пойди и посмотри', и которые привели Его, не могли сказать, что Он воскресил другого; чтобы и голос, и руки свидетельствовали: — голос, говоривший: — ‘пойди и посмотри', — руки, отвалившие камень и разрешившие повязки; также — зрение и слух, — слух, так как слышал голос, — зрение, так как видело исшедшего (из гроба); равно и обоняние, так как оно чувствовало смрад, — ‘уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе'"[36].

Для того Христос медлил два дня, чтобы пеленавшие мертвеца убедились в его смерти и тлении. Для того всеведущий Господь спрашивал, где положили Лазаря, чтобы погребавшие Лазаря привели Христа к месту погребения и сами стали свидетелями чуда[37]. Для того всемогущий Христос, обещавший верующим власть переставлять горы (Мф. 17: 20), не захотел отодвинуть гробовой камень, чтобы отодвинувшие его почувствовали смрад мертвеца. Для того Христос просил развязать воскресшего, чтобы, осязав Лазаря, иудеи убедились, что это не призрак и именно тот, кого они сами пеленали[38].

Выбор иудеев — выбор смерти

Где еврейское безумие? где неверие? доколе чуждии, доколе лестцы, зрите умершаго гласом исходяща, и не веруете Христу, воистинну сынове тьмы вси вы[39].

Воскрешением Лазаря Иисус с несомненностью открыл о Себе, что Он Мессия, Сын Божий и Бог. Хранители Виноградника поняли, что пришёл его законный Наследник. И, как было предречено в горькой притче о злых виноградарях, решили убить «Хранящего Израиль» (Пс. 120: 4), совершить поступок столь же чудовищный, сколь и безумный: «Вместо того, чтобы изумиться и подивиться, — совещаются убить Его, — Его, который воскресил мертвого. Какое безумие! Думали предать смерти Того, Кто в телах других побеждал смерть"[40].

Страшный приговор был предварён клеветой: «Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом» (Ин. 11: 48). Иудеи представили Христа мятежником, покушающимся на царскую власть, самозванцем, Который увлечёт за Собой народ на расправу римлян. Но, как пишет Евфимий Зигабен, «Иисус Христос не только не учил восставать против правительства, а напротив, Он повелел платить дань кесарю и уклонился от народа, который хотел сделать Его царем; при Своем путешествии Он всегда соблюдал скромность во всем и заповедовал всем проводить лучшую жизнь, что могло послужить скорее к потере всякой власти"[41]. Да и что за люди произнесли эти слова? — Те, кто призывали впоследствии отпустить мятежника и убийцу Варраву, те, что кричали, что не имеют царя, кроме кесаря.

«Этот Человек много чудес творит. Что нам делать?» (Ин. 11: 47) — вопрошали иудеи. Очевидный ответ даёт Златоуст: «Следовало уверовать, послужить и поклониться, и уже не почитать Его человеком"[42]. Но иудеи «положили убить Иисуса» (Ин. 11: 53) и тем самым обрекли себя на вечную смерть и отвержение. Сами же и изрекли себе приговор: «Итак, когда придет хозяин виноградника, что сделает он с этими виноградарями? Говорят Ему: злодеев сих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои» (Мф. 21: 40−41).

Напрасно иудеи заучивали наизусть слова Моисея о Пророке, Которого надо слушаться, напрасно читали о карах, которые последуют за нарушением этого повеления. Впереди их ожидало разрушение храма, разорение Иерусалима, убийство более миллиона соплеменников, болезни и страшный голод, во время которого матери пожирали своих же детей, позорное рассеяние.

Именно о них прослезился Господь, а не о Лазаре, ибо, как пишет преподобный Андрей, Христос «пришел воскресить Лазаря, и потому бесполезно было бы плакать о том, кто должен воскреснуть. А об иудеях поистине надлежало плакать, поскольку Он предвидел, что и по соделании чуда они останутся в своем неверии"[43].

Хотевшие сохранить земную власть[44], эту власть потеряли: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст» (Мф. 23: 38).После Распятия Богочеловека Виноградник перешёл в другие руки: «Потому сказываю вам, что отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его» (Мф. 21: 43).

Что же мы, тот самый народ, которому передано Божие Царство, можем почерпнуть в святых евангельских строках, описывающих воскрешение Лазаря?

VI. Воскрешение Лазаря как назидание христианам

«Господи! вот, кого Ты любишь, болен» (Ин. 11:3).
Отношение к несчастьям праведников

Как не поколебаться в вере, видя несчастья праведников? Как не посчитать тех, кого посещают болезни и скорби, отверженными Самим Богом? Подобные вопросы задавали всегда и будут задавать до скончания века. Надо просто принять как факт (в том числе и евангельской истории), что угождающие Богу часто страдают и не вдаваться в более тонкие рассуждения. Вот что пишет святитель Иоанн Златоуст в связи с болезнью Лазаря: «Многие соблазняются, когда видят некоторых угодных Богу людей в каком-либо бедствии, когда видят, например, что они подверглись болезни, или бедности, или чему-нибудь другому подобному; а того не знают, что такие страдания свойственны тем, которые особенно любезны Богу. Так вот и Лазарь был из друзей Христовых, а был болен, как это именно говорили и пославшие: ‘вот, кого Ты любишь, болен' (Ин. 11: 3)"[45].

Спустя несколько веков после смертельной болезни Лазаря подобными вопросами мучился преподобный Антоний Великий: «Господи! отчего некоторые из человеков достигают старости и состояния немощи, другие умирают в детском возрасте и живут мало? Отчего одни бедны, — другие богаты? Отчего тираны и злодеи благоденствуют и обилуют всеми земными благами, а праведные угнетаются напастями и нищетою?»

И он получил ответ, который можно адресовать всем нам, маловерным и сомневающимся в Божием о нас попечении: «Антоний! внимай себе и не подвергай твоему исследованию судеб Божиих, потому что это — душевредно» [46].

«Иисус прослезился» (Ин. 11: 35).
Мера христианского плача

Часто мы видим, как безутешны христиане, потерявшие близкого им человека, словно не христиан хоронят они, словно нет Царства Небесного и не будет всеобщего воскресения. Бывает, наоборот, что смерть близких никак не трогает очерствелые людские сердца.

И то и другое поведение противоестественно человеческой природе, что показал Богочеловек, прослезившись над другом, «образы нам предлагая сердечныя любве"[47]. Преподобный Андрей Критский, творец процитированной песни канона, раскрывает её смысл в «Беседе на четверодневного Лазаря»: «‘Прослезился Иисус'. И тем показал пример, образ и меру, как мы должны плакать об умерших. Прослезился, видя повреждение нашей природы и безобразный вид, какой дает человеку смерть"[48]. То же и святитель Василий Великий: Христос «в некоторую меру и пределы заключил необходимые страстные движения, предотвращая несострадательность, потому что это зверонравно, и не дозволяя предаваться скорби и проливать много слёз, потому что это малодушно"[49].

«Когда же услышал, что [Лазарь] болен,
то пробыл два дня на том месте, где находился» (Ин. 11: 6).
Смиренное поведение

Всемогущий Господь отложил свой приход в Вифанию не только для того, чтобы Лазарь умер, был погребён и начал истлевать, но и для того, чтобы «кто-нибудь не почел неприличным то, что Он по первому слуху спешит показать чудо"[50]. Христос учит нас, насколько бережно и нетщеславно следует распоряжаться Божиими дарами: «Божества Твоего Христе, подавая учеником Твоим образ, в народех смирял еси Себе, утаитися хотя"[51].

Насколько небезопасно тщеславиться полученными от Бога дарами благодати, видно из истории, описанной в «Древнем Патерике» об иноке высокой жизни, который прилюдно сотворил некое чудо:

Авва Антоний услышал об одном молодом монахе, что сотворил на пути такое чудо: увидев некоторых старцев, которые путешествовали и утомились на пути, он велел диким ослам подойти к ним и на себе нести старцев, пока не дойдут до Антония. Когда старцы рассказали об этом авве Антонию, он сказал им: «Мне кажется, что монах сей есть корабль, исполненный благ, но не знаю, войдет ли он в пристань». Спустя несколько времени авва Антоний вдруг начал плакать, рвать на себе волосы и рыдать. Ученики спросили его: «О чем плачешь, авва?» Старец отвечал им: «Сейчас пал великий столп Церкви!» Это он говорил о молодом монахе. «Но пойдите сами к нему, — продолжал он, — и посмотрите, что случилось!» Ученики идут, и находят монаха сидящим на рогоже и оплакивающим грех, который он сделал. Увидев учеников Антония, монах говорит им: «Скажите старцу, чтобы он умолил Бога дать мне только десять дней жизни, — и я надеюсь очистить грех свой и покаяться». Но по прошествии пяти дней он скончался[52].

Каиафа, «будучи на тот год первосвященником,
предсказал, что Иисус умрет за народ» (Ин. 11: 51).
Уважение к священному сану

Каиафа, за деньги получивший должность первосвященника и осудивший Господа на смерть, произнёс пророчество, знаменующее саму суть искупительного подвига Иисуса Христа: «лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин. 11: 50). Почему же Дух говорил устами нечестивца? — Потому, отвечает Златоуст, что Каиафа, несмотря на все свои преступления и злой нрав, был законным архиереем: «Удостоившись вполне архиерейства, хотя был недостоин, он пророчествовал, сам не разумея того, что говорил. Благодать воспользовалась только его устами, но не коснулась нечистого сердца… Однако же и при этом Дух еще присущ был им. Только тогда, когда они воздвигли руки на Христа, Он оставил их и перешел на апостолов"[53].

Так и священнослужитель, как бы плохо не жил, является орудием Духа Божия и исполнителем Его Таинств до тех пор, пока с него не сняли священный сан. Оттого так страшно впасть в осуждение священников, пусть даже проводящих нечестивую жизнь, хотя и это часто бывает одной лишь видимостью, ибо, как пишет святитель Игнатий, «бесчестие, нанесенное служителям алтаря, относится к алтарю, к Присутствующему в нем и Поклоняемому Богу».

VII. Воскрешение Лазаря как аллегория исцеления души

Лазарь, четверодневный обитатель мрачной страны мертвых, есть образ нашей души, мертвой добродетелями и издающей смрад греховных навыков. Мало кто из христиан, читающих святые строки о восставлении четверодневного мертвеца, не вздыхал затем вместе с преподобным гимнографом о собственном восставлении и прощении грехов: «Лазаря воздвигл еси Божественным Христе глаголом: и мене многими прегрешеньми умерша возстави, молюся"[54], «Мертва смердяща Лазаря воздвигнувый Христе четверодневна, возстави мя умерша ныне грехи моими, и положена в рове, и темней сени смертней, и яко благоутробен избави и спаси мя"[55], «исхити мя от страстей моих, якоже прежде четверодневна Твоего друга Лазаря"[56], «Мертвеца смердяща, связана повойми, Владыко, воздвигнул еси, и мене связанаго пленицами прегрешений, возстави поюща» [57].

Преподобный Андрей Критский видит в воскрешении Лазаря торжество благодати над мертвящей буквой Закона: «Иисус же, опять скорбя внутренне, приходит ко гробу. То была пещера — мрачное сердце иудеев, и камень лежал на ней — грубое и жестокое неверие. Сказал Иисус: отнимите камень. Тяжелый — непослушания — отвалите камень, чтобы извлечь мертвенное из буквы Писания. Отнимите камень — неудобоносимый ярем Закона, чтобы могли принять животворное Слово благодати. Отнимите камень — покрывающий и отягощающий ум"[58].

Но все вообще Отцы аллегорический смысл воскрешения Лазаря относят к воскрешению нашего внутреннего человека. Наиболее образно, живо и полно пишет об этом блаженный Феофилакт Болгарский[59]: «Ум наш — друг Христов, но часто побеждается слабостью человеческой природы, впадает в грех и умирает смертью духовною и самою жалкою, но со стороны Христа удостаиваемою сожаления, ибо умерший — друг Его. Пусть же сестры и сродницы умершего ума — плоть, как Марфа (ибо Марфа телеснее и вещественнее), и душа, как Мария (ибо Мария набожнее и благоговейнее), придут к Христу и припадут пред Ним, ведя вслед за собою и помыслы исповедания, как те — иудеев. Ибо Иуда — значит исповедание. И Господь, без сомнения, предстанет при гробе, лежащее на памяти ослепление повелит отнять, как бы камень какой-нибудь, и приведет на память будущие блага и муки. И воззовет великим голосом евангельской трубы: выйди вон из мира, не погребайся в житейских развлечениях и страстях; — подобно как и ученикам Своим Он говорил: ‘вы не от мира' (Ин. 15: 19), а апостол Павел: ‘и мы выйдем к Нему за стан' (Евр. 13: 13), то есть мир, — и таким образом воскресит от греха умершего, которого раны пахли злобой. Умерший издавал запах потому, что был четверодневен, то есть умер для четырех кротких и светлых добродетелей и был празден и недвижим к ним. Впрочем, хотя и был неподвижен и связан по рукам и ногам, сжат узами собственных грехов и казался совершенно бездеятельным, хотя и по лицу был покрыт платком, так что при наложении плотского покрова не мог видеть ничего божественного, кратко сказать, был в самом худом положении и «по деятельности», которая обозначается руками и ногами, и «по созерцанию», которое обозначается покрытым лицом, — итак, хотя он находится в таком бедственном положении, но услышит: развяжите его добрые и служащие спасению ангелы или священники и дайте ему прощение грехов, пусть он идет и приступит к деланию добра».

Чего да сподобит нас милосердный Господь!

Антон Поспелов