Ну здравствуй, осень.
Не стой в дверях — ещё простынешь.
Прошу к столу…
Нет, чая уже не будет.
Чай можно летом, ещё зимою,
А нам с тобою…
Почти готово.
Вдохни поглубже. Ужель не чуешь?
Корица, тмин,
Нотка ванили под апельсин
И терпкость виноградного витает в воздухе.
Конечно красного.
Я знаю — ты не любишь белого.
Ну все, готово.
… показать весь текст …

а над городом — ночь, и какой-то неопытный бог
разложил свои карты и ждет, кто же станет молиться.
карты врут [карты врут сорок тысяч веков]
город спит, и у спящих такие красивые лица.
а над городом — мы [на каком-то своем этаже]
мы на уровне бога, но мы не раскрыты как карты.
город стар, как любое земное клише,
город монументально нанизан на оси Декарта.

а над городом — ночь…

а над городом — бог, он не верит в каноны наук,
у него короли между пальцами крутятся вёртко!
город стар, он — всего лишь творенье земли,
… показать весь текст …

Темные ночи, негромкие песни,
шепот листвы, припорошенной тенью,
Нежные руки, прекрасные вести,
И поцелуи под дивной сиренью.

Город плывет над Окой синеокой,
В дымке ночной пароходный гудок,
Над куполами, высокой осокой
медленно тает седой небосвод.

Улочки жмутся друг к другу, как сестры,
А на скамейках влюбленные ждут
как упадут на колени им звезды,
свой для любви пролагая маршрут.
… показать весь текст …

А ещё… я люблю тебя. Маленький город в Большом.
Первый снег. Был вчера. А сегодня — сосульки-комочки
Звонко падают… на лобовое. Плащом
Обойдусь до зимы. А ещё… я люблю тебя… очень.

А ещё… я люблю тебя. Ниткой серебряной шит
Твой Проспект, твой Бульвар, твой Большой-ожидающий-разный
Город-гавань. Я все наколдую. Свежи
Щёки новых дорог. Гладко выбриты, словно на праздник.

А ещё… возмутительно… хочется выть на луну.
На мостах… меж полос… потрясая шаманским нарядом.
Слышишь бубен. Он — маленький гром. На кону
Ни Большое, ни Малое — новый волшебный порядок.
… показать весь текст …

Я выросла в граде, которого нет…
Его переулки убила война…
Фонтанов задорных и клёнов тех — нет,
И вишен цветущих не помнит весна.

Сиреневых скверов никто не найдёт,
И в топке сгорели орех и айва,
Но в памяти нашей, как прежде, живёт
Мой город… И память бесспорно — права!