О маменькиных сынках мы, пожалуй, сейчас не будем. О, нам, несомненно, есть что о них сказать, но сейчас мы привлечем внимание уважаемой аудитории к другому типу мужчин — сыночкины папеньки.

Сыночкины папеньки — прошу не путать с отцами или папами сыновей — категория особая. Как правило, это слегка безумные папеньки поздних или единственных сыночков, хотя — по-разному.

Сыночкин папенька бывает двух видов: трогательный, нежный и сентиментальный по отношению ко всему миру и прежде всего к чаду; и брутальный воитель, озлобленный на весь белый свет и готовый кинуться с кулаками на защиту обожаемого чада при разборках из-за формочки в детской песочнице.

Непомерные сюсюканья и восторги, слезы умиления при малейшем успехе, ежечасные восхищения внешностью и умом дражайшего отпрыска, не идущего ни в какое сравнение с окружающими, о чем эти окружающие громко оповещаются — умело составленный комплекс мероприятий дает свои скорые, обильные и не всегда сладкие плоды. Сыночка, привыкший к постоянным похвалам и пышной подстилке из свежей соломки везде, куда он может упасть, совершенно не в состоянии мало-мальски адекватно оценить себя и бежит с жалобами к папеньке по любому поводу.

Ему постоянно требуются подтверждения его красоты, ума, таланта — и сыночкин папенька без устали работает «свет мой-зеркальцем», докладывая сыночке, что тот «всех румяней и белее», какой тут может быть разговор, о чем это вы… Как это — не знает, что такое молоток? Все он знает, видел он, вернее, видал он ваш молоток. И зачем ему молоток, он же такой красавец. Умница. Гений. Откуда-откуда руки растут? Ну-ка, повторите? У моего сыночка руки оттуда расти не могут!

Слова восторга — «сокровище мое, любимый сыночек, где вы видели такого талантливого красавца с такой аристократической внешностью, нет, ну скажите? Гений, гений» — жизненно важная часть лексикона сыночкиного папеньки. Изымите эту часть — и папенькина речь может оказаться бедной, тусклой и блеклой. Говорить о сыне он может бесконечно, умело сворачивая любой разговор на привычные рельсы «наш гений» — о, здесь он Демосфен и Цицерон.

Папенька может внезапно сорваться из гостей по звонку великовозрастного сыночка, чтобы отвезти того с подружкой на вечеринку — ведь ехать общественным транспортом юноше в семнадцать лет, да еще и с дамой, как-то зазорно… Папенька безропотно платит долги, в которые отпрыск втравил его бесконечными играми в покер… Папенька пикнуть не смеет, когда сыночек приводит домой девиц и оставляет их «пожить» — каждую на недельку-две. Что вы, все так понятно, ведь сыночкин папенька живет только для сыночка — своей жизни у него нет.

Несколько сыночкиных папенек, собравшихся вместе, образуют «общество взаимного восхищения» — мощное лобби, позволяющее каждому из сыночек почувствовать себя одновременно Бандерасом, Эйнштейном, Гилельсом и так далее. Друг друга папеньки величают «папа гения», ну, а если гениальность не разглядеть и в микроскоп, то в крайнем случае, «папа этого юного дарования» и так же представляют друг друга окружающим.

При этом восторги часто заменяют собственно воспитательный процесс — он и сводится к этим самым восторгам и умилениям. Ни серьезных разговоров по душам, ни признания случаев неправоты своего сына, ни обучения азам домашней работы — ничего этого не присутствует.

Папенька растит нарцисса — и хорошо, если воспитательный процесс корректирует разумная, спокойная и объективная маменька. Потому что, если нет, то на выходе имеем продукт, к употреблению годный лишь условно — избалованного, заласканного, эгоистичного и обидчивого мужчину, которому весь мир немного задолжал только за то, что он дал себе труд появиться на свет. Мужчину неприспособленного, амбициозного, пусть и не без способностей, но не умеющего строить спокойные отношения с окружающими, поскольку он ожидает от них восторгов — а восторгов нет.

И как тут не вспомнить эпизодического героя Дины Рубиной — доброго пожилого, немного безумного папеньку, оповещавшего всех о том, что он — «папа Левы Рубинчика». При этом Леву Рубинчика никто из оповещаемых не знал и в глаза не видел. Лева Рубинчик был никому не известен ни как талант, ни как красавец…