А если я приду в два ночи пьяный, ты будешь меня любить? Если с утра небритый, колючий, еще как дикобраз разбрасываю иголки с уставшей шкурки, потому что устал от кретинов и вечных качель. Ты будешь меня любишь, когда я буду больше всего в этом нуждаться, но говорить, что справлюсь сам? Мне нужен тыл, если вдруг я обмякну под проливным дождем из сотни выпущенных по мне стрел. Ты будешь той самой, опорой, когда я морально устал и мой внутренний стержень, как старые сваи дают трещины, и кажется будто лягут к земле. Мне нужно не много, чтобы не боялась пораниться, об колючки на небритых щеках. Чтобы ты меня, как не смешно, просто трогала: за душу, за руку, всего, целиком. Чтобы со мной была, как крест нательный, чтобы я тебя как молитву — уповая, от всех недугов принимал. Чтобы мы были единым целым, а не теми, кто разделяет: постель, интересы, квадраты, детей, деньги. Я не хочу всего обратного с вышесказанного. Мне важно быть принятым, больше чем понятым. Ты будешь любить меня, если я от любви пьяный приеду в два ночи, с потрескавшимися сваями, промокший от стрел.