ты обо всём писала, как попало, но и к таким народ имеет чувство.
и даже если чувства не хватало, он всё прощал и ты опять писала.
о той любви, что вновь приходит в гости, о той судьбе, что ладится искусно,
о жизни той, что терпит и не просит, о сути той, что вызревшая самость.
ты не искала слов проникновенных, в простых словах за истиной ходила.
в конце концов растратилось и время, ничем не став — ни пивом пьяно-дивным,
и ни стихом, что вечности согреет, и ни основой — песней лебединой.

Лёд хрустел о жданной смерти, что томится впереди.
Ветер ныл, свистел, трубил — упивался мукой вешней.
Солнце нежилось в кармане — украшении груди.
В светло-пепельном пальто вышел день из тьмы неспешно.

— Скучно-скучно без надежды, пусто-пусто без любви…-
Пел капельно-нежно и вдруг выглядывало солнце
Из кармана осторожно на минуту или две.
…- Долго-долго сердце жгло. Скоро-скоро мир проснётся…

Пел. Смотрел в больные окна. В лужи в хрупком серебре
Топал скриплым сапогом. Пересчитывал снежинки,
Как монетки ранним утром, как листочки в сентябре…
Я смотрела на него — сколько в нём, нежданно, жизни!..

Перевернув страницу книги снов,
Проснёшься и окажешься в постели,
В одном из многочисленных миров
До эры Водолея.

Нет, в нём, как будто, всё надежно так.
Нет, в нём вполне привычно и прилично.
Страница дня из книги жизни. Март —
Типично-эротичный.

Не то, чтоб я не рада — пишет рок,
На солнце улыбаться, словно дура.
И всем нужна и теплый уголок…
И есть ещё «фактура».
… показать весь текст …