Она смотрела в тусклое окно,
Смотрела все четыре долгих года.
Нет от сыночка весточки давно.
Ждала в жару, и в снег, и в непогоду.

Свеча на подоконнике горит,
Но радость жизни мысль её не греет.
В руке повестка. С нею говорит
И думать о плохом сейчас не смеет.

А где-то там, на выжженной земле,
Лежал боец, атаки дожидаясь
И, на стоящей рядышком ветле,
Пел соловей весенний заливаясь.

Но вот приказ и двинулись вперёд
На сопку, что была за косогором.
В атаку шёл Гвардейский Первый взвод
С фашистом обнаглевшим и матёрым.

Он рвался бой за плачущих детей,
За жён, что на себе поля пахали,
За боль и слёзы старых матерей
Сынов, что не дождавшись, умирали.

За каждый миллиметр земли родной,
Которую топтали и душили.
Чтоб в мире наступил опять покой,
Чтоб в людях веру в правду не убили.

Еще совсем чуть-чуть, один бросок
И захлебнётся вражеская нечисть.
От смерти он сейчас на волосок,
Взвалив весь бой на худенькие плечи.

Не раз смотрел «костлявой» он в лицо.
Хранила материнская молитва
И, взяв сейчас гранату за кольцо,
Был жизнь отдать готов в кровавой битве.

Разбит вчистую вражеский палач
И губы пересохшие упрямо
Шептали: Мама, мамочка, не плачь!
Я выстоял. Живым вернусь я, мама!

Глаза, подняв к родному небосводу,
Рыдал он с мятой карточкой в руке,
А мать ждала бойца четыре года
В далёком захолустном городке…

Ирина Стефашина