22 февраля 1800 года родилась Анна Полторацкая, в замужестве Керн, муза Александра Пушкина, которой он посвятил одно из прекраснейших своих стихотворений.

Строки «Я помню чудное мгновенье…» знакомы многим со школьной скамьи. Считается, что «мимолетным видением», «гением чистой красоты» для поэта стала Анна Петровна Керн, супруга пожилого генерала, с которой Пушкин познакомился в Петербурге.

«Непреодолимое чувство ненависти»

В то время Анне было 19, и она уже два года была замужем за героем наполеоновской войны Ермолаем Керном. Супруг был намного старше ее: разница в возрасте составляла 35 лет. После брака 17-летней невесте было сложно полюбить 52-летнего вояку, которого ей в мужья выбрали родственники. В ее дневниках сохранилась запись, в которой она признается в тех чувствах, которые испытывала к своему «суженному»: «Его невозможно любить — мне даже не дано утешения уважать его; скажу прямо — я почти ненавижу его».

Считается, что в будущем именно Ермолай Федорович послужил для Пушкина прототипом князя Гремина в «Евгении Онегине».

В 1818-м Анна родила дочь Екатерину, крестником которой стал сам император Александр I. Неприязнь, которую Керн испытывала к своему мужу, она невольно перенесла и на дочь. Из-за частых ссор с мужем, она почти не занималась ее воспитанием. Позже девочка была отдана в Смольный институт благородных девиц, который в 1836 году окончила с отличием.

В своем дневнике, который Керн адресовала своей подруге Феодосии Полторацкой, она исповедовалась в том «непреодолимом чувстве» ненависти к семье мужа, которое не дает ей испытать нежность к малышке:

«Вы знаете, что это не легкомыслие и не каприз; я вам и прежде говорила, что я не хочу иметь детей, для меня ужасна была мысль не любить их и теперь еще ужасна. Вы также знаете, что сначала я очень хотела иметь дитя, и потому я имею некоторую нежность к Катеньке, хотя и упрекаю иногда себя, что она не довольно велика. По несчастью, я такую чувствую ненависть ко всей этой фамилии, это такое непреодолимое чувство во мне, что я никакими усилиями не в состоянии от оного избавиться. Это исповедь! Простите меня, мой ангел!» — писала она.

К слову, судьба приготовила на долю Катерины Керн множество испытаний. Она была незаконной возлюбленной композитора Михаила Глинки. Узнав, что та носит под сердцем ребенка, композитор дал ей «отступные», чтобы она решила вопрос в отношении нежеланного чада. Даже после развода с первой женой, Глинка не захотел жениться на Екатерине.

«Не желаете ли в ад?»

Тогда, в 1819-м, Екатерине был всего год, а ее молодая мама Анна Керн уже активно вела светскую жизнь. В гостях у своей тетки Елизаветы Олениной она и встретила Александра Пушкина.

В своих мемуарах Анна Петровна отмечала, что сперва даже не заметила поэта, но в ходе вечера он неоднократно делал в ее сторону авансы, которые было трудно пропустить. Он сыпал комплиментами на французском языке и задавал провокационные вопросы, в числе которых было «не желает ли m-me Керн попасть в ад»:

«За ужином Пушкин уселся с братом моим позади меня и старался обратить на себя мое внимание льстивыми возгласами, как, например: «Est-il permis d’etre ainsi jolie!» {Можно ли быть такой хорошенькой! (фр.)} Потом завязался между ними шутливый разговор о том, кто грешник и кто нет, кто будет в аду и кто попадет в рай. Пушкин сказал брату: «Во всяком случае, в аду будет много хорошеньких, там можно будет играть в шарады. Спроси у m-me Керн, хотела ли бы она попасть в ад?» Я отвечала очень серьезно и несколько сухо, что в ад не желаю. «Ну, как же ты теперь, Пушкин?» -- спросил брат. «Je me ravise {Я раздумал (фр.).}, — ответил поэт, — я в ад не хочу, хотя там и будут хорошенькие женщины…».

Следующая их встреча произошла через 6 лет. В воспоминаниях Керн писала, что за эти годы от многих слышала про него и с упоением читала его произведения «Кавказский пленник», «Бахчисарайский фонтан», «Разбойники». В июне 1825 года они увиделись в Тригорском. Именно там Пушкин написал Керн знаменитое стихотворение-мадригал «К***"("Я помню чудное мгновенье…»). Уезжая в Ригу, Анна Петровна разрешила поэту писать ей. Их письма на французском языке дошли до наших дней.

В своих мемуарах Керн писала о Пушкине: «Он был очень неровен в обращении: то шумно весел, то грустен, то робок, то дерзок, то нескончаемо любезен, то томительно скучен, — и нельзя было угадать, в каком он будет расположении духа через минуту… Вообще же надо сказать, что он не умел скрывать своих чувств, выражал их всегда искренно и был неописанно хорош, когда что-нибудь приятное волновало его…»

«Наша вавилонская блудница»

Поэт же, судя по его письмам, относился к любвеобильной генеральше достаточно иронично. В письмах к другу Алексею Вульфу, которым одно время была увлечена Керн, он именовал ее «наша вавилонская блудница Анна Петровна». Когда же в 1828 году поэту удалось добиться близости со своей музой, он не постеснялся сообщить об этом в послании к своему другу Сергею Соболевскому.

В итоге «гений чистой красоты» удостоилась лишь второго столбца «Донжуанского списка Пушкина», в котором, по мнению экспертов, названы женщины, которыми он был лишь увлечён, не более того.

После его женитьбы на Наталье Гончаровой, их общение свелось к минимуму. Как-то Керн обратилась к нему с просьбой показать издателю Александру Смирдину её перевод книги Жорж Санд, на что «гений русской поэзии» отреагировал грубо.

«Ты мне переслала записку от M-me дура вздумала переводить Занда, и просит, чтоб я сосводничал её со Смирдиным. Чёрт побери их обоих! Я поручил Анне Николаевне (Анна Вульф — подруга поэта — прим.) отвечать ей за меня, что если перевод её будет так же верен, как она сама верный список с M-me Sand, то успех её несомнителен…»

В представлении Анны все же имело более романтизированный оттенок. В мемуарах она описывала одну из их последних встреч, которая произошла после смерти ее матери:

«Когда я имела несчастие лишиться матери и была в очень затруднительном положении, то Пушкин приехал ко мне и, отыскивая мою квартиру, бегал, со свойственною ему живостью, по всем соседним дворам, пока наконец нашел меня. В этот приезд он употребил все свое красноречие, чтобы утешить меня, и я увидела его таким же, каким он бывал прежде… И вообще он был так трогательно внимателен, что я забыла о своей печали и восхищалась им, как гением добра».

Новый этап в жизни Анны начался в 1836-м году, когда у нее начался роман с ее троюродным братом, 16-летним кадетом Александром Марковым-Виноградским. Итогом их страсти стало рождение сына Александра. Вскоре в 1841-м году скончался ее законный муж, и Анна смогла связать свою жизнь с молодым возлюбленным. Привыкшая к жизни в достатке, Анна Петровна была вынуждена вести скромный образ жизни.

Встречу с ней годы спустя описал Иван Тургенев: «Вечер провел у некой мадам Виноградской, в которую когда-то был влюблен Пушкин. Он написал в честь ее много стихотворений, признанных одними из лучших в нашей литературе. В молодости, должно быть, она была очень хороша собой, и теперь еще при всем своем добродушии (она не умна), сохранила повадки женщины, привыкшей нравиться. Письма, которые писал ей Пушкин, она хранит как святыню. Мне она показала полувыцветшую пастель, изображающую ее в 28 лет — беленькая, белокурая, с кротким личиком, с наивной грацией, с удивительным простодушием во взгляде и улыбке… немного смахивает на русскую горничную а-ля Параша. На месте Пушкина я бы не писал ей стихов…»