Он словно в Нарнии без визы
годами прятался в шкафу,
грыз ногти, стал совсем огрызок,
но оставался на плаву.
И с каждым новым гулким утром
ловил флешбэком день сурка,
стараясь жить сиюминутно
и не фрустрировать пока.
А белый свет — огромный поезд,
где впали все в анабиоз,
но он, под ход вещей подстроясь,
себе и мать и дед мороз.
И тех стремится быть навроде,
кто любит жизнь и ей любим.
Свободу отыскав в работе,
а радость — в помощи другим.
Но долог век, а мир так тонок,
что хруст грудного позвонка.
И он тоскует как ребенок,
что жил в норе у барсука.
И с каждым новым гулким утром,
заслышав этот стук колес,
не может убежать, как будто
на выходе трехглавый пес.