ВОРОН (быль)

Вы были когда-нибудь на Сахалине? Многие, конечно, нет. И представить не возможно, как там красиво! Но, самая большая достопримечательность его, не в природе даже. Не в катаклизмах погодного буйства, и загадочной его флоры и фауны (которая, в общем то, обстоятельно объясняется учеными).
Там живут огромные черные вороны, (ударение на первую «О» обязательно) каких я не видела нигде, в бывшем нашем Союзе. Величиной с внушительную бройлерную курицу, только не в пример с ней, — сухой и подвижный, с огромнейшим клювом и размахом крыльев более метра! И, кричит-то ворон не по «нашински»,-"Кар.р.р — Ка.а.р.р."! Он кричит так, как будто, рыдает и плачет, скорее даже надрывается, орет ребенок: «А.а.а.а.у.» Именно так, а не «У-а, У-а!».
Громкий этот крик, пронзительный тревожный и жалобный, порою даже требовательный, неожиданно поражает твой слух захлебываясь и обрываясь на последнем звуке!.. Так, что хочется бросить все и срочно бежать на помощь! Спасти, обнять и успокоить кого-то… Со временем, попривыкнув и зная, что это кричит ворон, ты не обращаешь на эти крики такого внимания, но первый душевный порыв всегда остается, и прислушиваешься все равно, а не ошибся ли ты?.. Зимой, заснеженной порой, ворон не собирает стаи. Своим мощным клювом, он способен пробить даже корку льда, а большими когтистыми лапами, — разбить и разгрести снеговую корку, покрывающую накатанный тракт… Голодного, его можно увидеть восседающим на мусорном баке. Но не жалкого и взъерошенного! Он всегда имеет вид гордого победителя! Сердитого и жестокого, всегда готового напасть даже на человека… Это, впрочем, и не раз случалось, но ворон, почему-то для всех считается — «табу». По неведомой никому причине, этих птиц никто и никогда не трогает…
Зная о возможном нападении, возмущаясь про себя и ругаясь, бывает даже вслух, люди выбрасывают мусор рядом с баком, замахиваясь на ворона ведром. Но, тому хоть-бы, что! Он не улетит и не пошевелится, молча раскидывая клювом новую «добычу»… Не в пример другим птицам, ворон имеет острый, пронзительный ум. По утрам, карауля одиноких прохожих, опаздывающих уже на работу, и несущих в «торбозках» обеды, он бесстрашно нападает на людей, отбирая те самые «торбозки»! И не у женщин, а у здоровенных мужиков! Попробуй потягаться с вороном! Будет тебе по самое «не хочу»! Мать — перемать, — а обеда не вернешь!
Когда же насытившись, ворон взлетает в высь, тяжело, но основательно размахивая огромными и широкими крыльями, ты, поневоле, зная о том насколько это впечетляюще, остановишься, и с удовольствием наблюдаешь как он парит, в общем то не очень высоко в вышине, — прямо над тобою, наворачивая медленные круги, и высматривая что-то свое… Такой громадный и черный как смоль, широко раскинувшись на фоне вечно свинцового неба!.. И… .Вдруг, — этот крик, пронзительный и тревожный поразит твое воображение целой гаммой чувств, переполняющих его и тебя…
А как много их живет на кладбище! Как будто обычное явление… Да, не тут-то было… Это, — не обычное явление… И, как правило, вороны, обычные вороны, маленькие и вездесущие сбиваясь в стаи обитают на мусорных свалках, поближе к возможной еде… Не часто, где можно встретить живущих именно на кладбище птиц. Кроме маленьких лесных жителей, разливающих
по утрам немыслимые щебетания и звуки…
Там ведь, по сути, и жить то негде. И редко какая птица, разве, что сорока залетит туда в поисках пропитания.
Я как-то, никогда не думала о том, что ворон может оставить в моей душе какой-то след… Птица, всегда существовала для меня в виде жареной курицы, или запеченной утки. Когда отец, приносил с охоты рябчиков и глухарей, для меня это означало одно, — вот и опять, мне нужно тщательно ободрать очередной «обед» от перьев и пуха, и вечно по воскресеньям в доме пахло смоленой кожей несчастных птиц.
Но, ворон… Я часто приходила на кладбище, чтобы помянуть отца, или просто поговорить с ним, навсегда покинувшим, этот несчастный и жестокий мир, который он так любил, и который, что и говорить, был к нему чаще всего, благосклонен… Там было хорошо. Благостно и тихо, сквозь золотые и багровые кроны деревьев на дорожки падал мягкий рассеянный свет. Под ногами шуршали опавшие листья. Посвистывали какие-то птички, порхая между склоненными к могильным холмикам ветвям.
И сидя на скамеечке, а порою, и просто на земле, я глядела вокруг и рассказывала мысленно отцу о том, что я видела. О деревьях в цвету, и, о всяких других вещах, и предметах, на которые наталкивался мой взор, и которые случалось увидеть, в небогатой на свою жестокую фантазию кладбищенской жизни… Вороны, не один, а, целое множество, каждый «занимал свой пост», и сидя на ветвях деревьев, соблюдали примерную тишину. Поначалу, я не обращала на них особого внимания, поглощенная своими грустными мыслями… За долгую жизнь рядом с этими прекрасными и странными птицами я свыклась сними…
И вот, недалеко, у свежей еще могилки, помянув кого-то из близких, небольшая группа родственников собралась уходить оставляя, по русскому обычаю у памятника наполненный граненный стаканчик, прикрытый кусочком хлеба, и блюдечко полное конфет и печенья.
Я сидела давно и тихо, так, что один из воронов, уже не обращая на меня никакого внимания, смело и нагло слетел вниз, спланировав прямо к тому памятнику.
Но он, не двигаясь смотрел вслед уходящей группе людей, до тех пор, пока она не исчезла из вида. Мне стало очень любопытно. Чего он хочет? Что же дальше он будет делать? Наверное, решила я, он съест конфеты, или печенье, или унесет одну конфету с блестящей оберткой.,
Ведь, по какой то неведомой причине, эти птицы до безумия любят утаскивать блестящие предметы. Фантики, часы и жестянки, очень часто можно увидеть в клюве ворона… Так чего же теперь?
Как я ошибалась! Осторожно столкнув на землю кусочек хлеба со стакана, ворон своим огромным клювом, все так же осторожно взял стакан. …И… лихо опрокинул содержимое внутрь… Я не поверила своим глазам! Чтобы ворон пил водку! Я не могла себе этого представить даже и в дурном сне! Я и не слышала про подобное никогда!
Но факт остается фактом. Я увидела это собственными глазами и была изумлена до крайности. Как часто проходя по кладбищу, я наблюдала одну и ту же картину, — разбросанные конфеты, валяющиеся где попало, стаканы… С каким возмущением я думала не раз: «Ну что за люди? Хочешь ты выпить, — пей, но не устраивай такой беспорядок! Поставь все на место!» Теперь же, я нашла объяснение этим «беспорядкам»! Но… Каково… Еще не веря себе, я решила уйти, и где-нибудь спрятавшись понаблюдать, что же сделает ворон с моим стаканчиком?
Уходя я все время оглядывалась, припомнив, с каким напряжением следил ворон за уходящими людьми. А он же, уже сидел возле «моего» стаканчика, следя за моим уходом.
Но, я свернула не боковую тропинку и замерла. Ворон мне был прекрасно виден. И, что же? Он проделал ту же самую процедуру выждав всего несколько минут!
Я присела на скамеечку и задумалась. Мне вдруг, вспомнилась легенда о том, что в ворона вселяется душа ушедшего человека и живет в нем. Почему, эта смелая и наглая птица в городе ведет себя шумно, а здесь соблюдает несвойственную ей тишину? Почему, нагло отбирая «торбозки» в городе, здесь ворон терпеливо ждет ухода людей, чтобы приступить к такой странной трапезе? И, наконец, почему он вообще здесь находиться, когда он здесь не живет? Почему, с неодолимым постоянством, и зимой и летом, в любую погоду, он наблюдает молча за людьми, глядя сверху, с ветки кладбищенского дерева? Зачем?
И, подумалось мне: «А, может быть легенда не так уж неправа? Может быть это и есть те самые вороны, которые хранят в себе людские души? От того, — они такие умные и смелые… Они знают о человеке то, что даже он сам о себе знать не может? И просто поминают тех кто здесь похоронен, на кладбище с тайным желанием и надеждой, что им это зачтется и души их обретут наконец, покой.»
На душе моей стало светло. Я смотрела на ворона с любовью и нежностью. Пусть поминает… Пусть та мятущаяся душа которая в нем живет, успокоится… «…Мертвый в гробе мирно спи, жизни радуйся, живущий…»
Да и оставим это… Я тихонько ушла умиротворенная. Теперь, я с гордостью и радостью смотрю на смелого ворона! Он не такой, как все!