Татьяна Шмыга родилась 31 декабря 1928 года в Москве.
Семья отца Татьяны — Ивана Артемьевича Шмыги, поляка по национальности, бежала из Польши в Россию в 1915 году от наступавших немцев. Её дед по линии отца носил фамилию Мицкевич. Но дед умер, когда отцу Татьяны было всего шесть лет, и её бабушка вторично вышла замуж, после чего отец Иван Мицкевич получил фамилию Шмыга.
О своем детстве Татьяна Ивановна вспоминала как о времени, полном родительской любви, добра и заботы. Также это было время первых встреч с театром и музыкой. Ее отец был по профессии инженером-металлистом, он много лет работал заместителем директора крупного завода, а мама Зинаида Григорьевна была для дочери просто мамой, очень красивой и мудрой. И хотя к искусству семья прямого отношения не имела, театр и музыку в ней любили, часто слушали песни Лещенко и Утесова, родители Тани любили бальные танцы и даже получали призы за свои выступления. Не имея музыкального образования, они мечтали, чтобы их дочь научилась играть на рояле, купили в дом пианино «Красный Октябрь» и отвели юную Таню в школу при музыкальном техникуме имени М.М.Ипполитова-Иванова, находившуюся недалеко от дома. Позднее класс Тани был переведен в школу имени Петра Чайковского на Воронцовской улице. «У меня был прекрасный учитель — Анаида Степановна Сумбанян, очень известный в Москве педагог», — вспоминала позднее Татьяна Шмыга.
В юности Татьяна Шмыга познакомилась с Василием Лановым. В дальнейшем это знакомство переросло в крепкую дружбу. В старших классах Лановой занимался в драмкружке Дворца культуры завода имени Лихачева, куда пригласили и Татьяну Шмыгу. Они встретились на спектакле «Десятиклассники» по пьесе «Аттестат зрелости», где Лановой играл главную роль. Татьяна Ивановна после об этом вспоминала: «Ты был еще в 10-м классе и во Дворце ЗИЛа играл спектакль „Десятиклассники“, а я тебе уже подпевала. Так как давно-давно „уважаемся“, то я позволю себе сказать просто Васенька».
Детские впечатления Татьяны Ивановны были связаны не только со школой, но и в значительной степени с Большим театром. Дело в том, что у нее было, как она писала в своих воспоминаниях, «выгодное знакомство» — ее соседка-подружка Тося, отец которой работал в буфете Большого театра. По воскресеньям он мог брать девочек с собой на утренние спектакли в Большой театр. Балеты и оперы Таня смотрела и слушала настолько самозабвенно, что зрители нередко делали ей замечания: «Девочка, не надо петь, ты мешаешь слушать». За несколько лет будущая прима оперетты выучила почти весь репертуар Большого театра. Но эти походы в Большой театр прервала война. В музыкальную школу девочке тоже не довелось вернуться.
Из воспоминаний Татьяны Ивановны известно, что в детстве она была достаточно серьезной и молчаливой, часто болела, что привело в подростковом возрасте к немалым проблемам с сердцем. Ее лечила замечательный врач и человек Надежда Яковлевна Сендульская. Она посоветовала Таниной маме лечить дочку своей домашней микстурой на основе кагора, сказав при этом: «Твоя Таня выздоровеет и будет танцевать всю жизнь». Сендульская же, поняв, что у юной пациентки есть голос, также порекомендовала родителям учить девочку пению.
Первым педагогом будущей солистки оперетты стала профессор Московской консерватории Ксения Носькова. До того, как начались уроки с Ксенией Григорьевной, Татьяна и не думала становиться певицей и всем говорила, что будет адвокатом. Но, позанимавшись вокалом около года и очень полюбив петь романсы, она всерьез задумалась о карьере камерной певицы и решила поступать в Училище при Московской консерватории, знаменитую Мерзляковку. Она прошла два тура на вступительных экзаменах, а перед третьим сильно подвернула ногу и прийти на прослушивание не смогла. Тем не менее, в комиссии решили зачислить способную абитуриентку кандидатом в студентки. Оставалось только ждать, когда кто-то вдруг уйдет или будет отчислен, и место освободится.
Во время прослушивания на экзаменах на юную Шмыгу обратил внимание один из педагогов училища Алексей Васильевич Попов и пригласил ее поработать солисткой в руководимом им хоре при оркестре Комитета по кинематографии. Хор этот, как тогда было принято, выступал в фойе кинотеатров перед сеансами. В результате дебют Татьяны Шмыги состоялся в кинотеатре «Экран». После этого она по совету подруги, с которой они вместе солировали в хоре А.В.Попова, решила не дожидаться места в Мерзляковке, а показаться в Музыкально-театральном училище имени А.К.Глазунова, где готовили артистов театра музыкальной комедии. Попытка оказалась успешной: несмотря на середину учебного года, Татьяна Шмыга была принята. Так в 1947 году для нее началась студенческая пора. А первым мужем Татьяны Шмыги стал профессор кафедры телевидения и радиовещания факультета журналистики МГУ Рудольф Борецкий.
В училище имени А.К.Глазунова учителя у молодых студентов были очень разные, с разными характерами и судьбами, но их объединяла преданность делу, которому они себя посвятили. Атмосфера в училище была такая, что юные артисты не могли не становиться теми, кого преподаватели хотели в них видеть. Педагоги не только учили, но и опекали, пестовали, растили студентов, словно своих детей. Будучи по характеру очень застенчивой и молчаливой, Татьяна вплоть до второго курса не могла обрести в себе уверенности, чувствовала себя зажатой. Но постепенно, благодаря вниманию и чуткому отношению руководителей курса, она раскрепощалась. Позже Анатолий Кремер рассказывал: «Она рассказывала, что когда началась ее учеба в Училище имени Глазунова, то чуть в первые дни и не закончилась: „Я появилась там на полгода позже остальных — все уже более-менее освоились, а меня всю колотит, я пришла на свой первый день занятий. Вхожу в аудиторию, а там одна из девчонок на столе лихо отплясывает. У меня душа в пятки — ну разве я так смогу?“. Вечером Таня прибегает домой и со слезами к маме: „Туда больше ни ногой! Они все такие уверенные, а я боюсь!“. Мать Татьяны Ивановны еле-еле уговорила ее остаться в училище. Но по мере овладения профессией ее зажатость уходила».
Самыми любимыми педагогами Шмыги были Сергей Львович Штейн и Аркадий Григорьевич Вовси. Вокалом она занималась у Веры Семеновны Олдуковой. Тот факт, что формирование будущих артистов проходило в такой атмосфере, Татьяна Ивановна позже расценила как подарок судьбы.
Татьяна Шмыга поступала в среднее специальное учебное заведение, а оканчивала уже ВУЗ. Дело в том, что в 1951 году училище имени А.К.Глазунова было решено соединить с ГИТИСом (ныне РАТИ), создав на его базе факультет артистов театра музыкальной комедии. Как это не покажется сейчас странным, но, оканчивая ГИТИС по специальности артистка театра музыкальной комедии, юная Таня вовсе не увлекалась опереттой. По ее воспоминаниям она, в сущности, толком и не знала этого вида искусства. Больше всего она любила оперу, выросла на спектаклях Большого театра и в Московский театр оперетты впервые попала, только став студенткой четвертого курса института.
Однако в октябре 1953 года молодая актриса вышла на сцену Московского театра оперетты. Артист оперетты, как известно, должен быть универсалом — таковы законы жанра: в нем на равных правах сочетаются пение, танец и драматическая игра. И отсутствие у артиста одного из этих амплуа ни в коей мере не компенсируется наличием другого. Но Татьяна Шмыга была обладательницей как раз такого своеобразного, можно сказать — синтетического таланта. Искренность, глубокая душевность и проникновенный лиризм в сочетании с энергией и обаянием сразу привлекли внимание зрителей к молодой певице. Уже с самых первых ролей, с самого начала творческой деятельности Шмыга проявила себя актрисой, гармонично сочетающей пластическую, вокальную и драматическую стороны профессии. Тогда же в 1950-е годы стала очевидной ее особая любовь к воплощению на сцене праздничности, карнавальности, искрометной легкости и в то же время стремление к отражению душевного состояния своих героинь.
В те годы Московский театр оперетты размещался там, где сейчас находится Театр Сатиры, и был невероятно популярен. Мало сказать, что москвичи любили оперетту, они буквально обожали артистов и спектакли этого театра, многие из которых шли с постоянным аншлагом. Труппа театра, в те годы возглавляемая Игорем Тумановым, была не просто хорошая, но великолепная. Там работала целая плеяда блистательных, выдающихся актеров старшего и среднего поколения, исполнявших традиционные амплуа классической оперетты: «фрачных героев», «простаков», «комиков», «героинь», «субреток». «Старики» отнеслись к появлению целой группы молоденьких актрис и актеров вполне благожелательно, стараясь передать им отношение к театру, как к своему дому. Сами они приходили сюда не на работу — они служили театру. Эта была их семья, где все занимались одним делом. В теперь уже далекие 1950-е годы прошлого века режиссер Игорь Туманов прозорливо заметил, что «Шмыга — будущее этого театра».
Но поработать Татьяне Ивановне с Игорем Тумановым долго не пришлось. Вскоре он ушел из театра из-за разногласий с труппой по поводу того, какой должна быть оперетта. В большинстве новых советских оперетт все меньше становилось подлинного комизма, постепенно начали исчезать традиционные опереточное веселье, комедийность и нарядность. При Туманове оперетта незаметно стала подменяться пьесой с музыкой, то есть основным элементом спектакля все больше оказывалась драматургическая основа. Не все старые актеры могли это понять и принять.
В январе 1954 года труппу театра возглавил Владимир Канделаки. Татьяна Шмыга тогда готовила под руководством Григория Ярона свою первую роль — Виолетту в «Фиалке Монмартра» Имре Кальмана. «Я очень любила свою Фиалочку, — вспоминала Татьяна Ивановна, — позднее я играла Нинон, и ее искрометная „Карамболина“ как бы затмила Виолетту, но мне очень дорога моя Фиалочка». О периоде работы Владимира Канделаки (который стал вторым мужем Татьяны Ивановны), главным режиссером в Московской оперетте можно говорить как о расцвете этого театра. Владимир Аркадьевич активно сотрудничал с «асами веселого жанра» — Исааком Дунаевским и Юрием Милютиным, сумел привлечь к сочинению оперетты таких мастеров советской музыки как Дмитрий Шостакович, Дмитрий Кабалевский, Тихон Хренников, стал первым постановщиком оперетт «Москва, Черемушки», «Весна поет» и «Сто чертей и одна девушка». Период работы Канделаки в Московской оперетте — это не только звездный час этого театра, но и расцвет таланта и творчества Татьяны Шмыги. Именно тогда она сыграла на его сцене свои лучшие роли.
У Татьяны Ивановны после первой роли последовала работа в знаменитой «Белой акации» Исаака Дунаевского, жизнерадостной, светлой, полной шуток и комедийных ситуаций. И это при том, что тогда от советских композиторов требовалось не просто писать музыку, но прежде всего думать о ее идейном содержании. По убеждению Татьяны Ивановны, главным достоинством этой оперетты была лиричность. «Музыка в „Белой акации“ просто замечательная, — отмечала она. — И именно с музыки началось мое увлечение этой опереттой».
Московская постановка «Белой акации» стала заметным музыкальным событием тех лет, а знаменитая песня об Одессе в исполнении Шмыги вскоре стала гимном этого замечательного города. Даже те, кто никогда не бывал ни в Москве, ни в театре Оперетты, знали о спектакле, слушали его по радио, напевали его легко запоминающиеся мелодии.
Вскоре последовала роль Чаниты в оперетте Юрия Милютина «Поцелуй Чаниты», которая стала этапной в творчестве актрисы. После исполнения этой роли, как утверждала Шмыга, у нее появилась вера в свои силы, вера в то, что она может играть не только таких скромных, лиричных девушек, как Фиалочка или Тося. Чана — это был уже другой характер. Внешне Татьяна Ивановна делала свою героиню под любимую московским зрителем аргентинскую киноактрису Лолиту Торрес. Весь спектакль готовился в особо приподнятой атмосфере. Его успех, несомненно, был обеспечен благодаря яркой, колоритной музыке, и красочной постановке, в которой было много солнца, искрящихся красок, яркости, блеска. Этот настоящий праздник для глаз создали режиссер С. Штейн и балетмейстер Г. Шаховская.
После шумного успеха «Поцелуя Чаниты» Юрий Милютин написал оперетту «Цирк зажигает огни» уже с учетом того, что первым ее должен был поставить Московский театр Оперетты, а роль главной героини Глории исполнит Татьяна Шмыга. В новой работе Татьяны Ивановны было все — и лиризм, и каскадные сцены, и романтизм, и женственность, и душа.
В роли Глории Розетта певица поднялась до вершин мастерства, создав своего рода эталон исполнительского искусства. Об этой работе Татьяны Ивановны критик Е.И.Фалькович в своей книге, посвященной Шмыге, писала: «Когда в центре спектакля оказывалась Татьяна Шмыга с ее лирическим очарованием, безукоризненным вкусом, броскость манеры Канделаки уравновешивалась, ей придавалась содержательность, густое масло его письма оттенялось нежной акварелью игры Шмыги. С Глорией Розетта-Шмыгой входила в спектакль тема мечты о счастье, тема душевной нежности, прелестной женственности, единства внешней и внутренней красоты. Шмыга облагораживала шумный спектакль, придавала ему мягкий оттенок, подчеркивала его лирическую линию. Кроме того, профессионализм ее к этому времени достиг такого высокого уровня, что исполнительское искусство артистки стало образцом для партнеров».
От роли к роли Шмыга совершенствовала свое мастерство. Совершенствовался театр, который по праву можно сказать она создавала вместе с Игорем Тумановым и Владимиром Канделаки, в котором смогла раскрыть себя именно как актриса-певица, не довольствующаяся определенным опереточным амплуа, а стремящаяся к созданию характера и драматургии образов. Не случайно на творческих встречах со зрителями и в интервью с журналистами Татьяна Ивановна говорила, что ее желанием всегда было переименовать театр оперетты в музыкальный театр.
В центре репертуара и творческих интересов Татьяны Шмыги всегда оставалась советская оперетта. Практически все лучшие произведения этого жанра прошли с ее участием: «Белая акация» И. Дунаевского; «Москва, Черемушки» Д. Шостаковича; «Весна поет» Д. Кабалевского; «Поцелуй Чаниты», «Цирк зажигает огни» и «Девичий переполох» Ю. Милютина; «Севастопольский вальс» К. Листова; «Девушка с голубыми глазами» В. Мурадели; «Конкурс красоты» А. Долуханяна; «Белая ночь» Т. Хренникова; «Пусть гитара играет» О. Фельцмана; «Товарищ Любовь» В. Иванова и «Неистовый гасконец» К.Караева. Вот такой внушительный список. Это были совершенно разные характеры, и для каждого из них Шмыга находила убедительные краски, порой преодолевая условность и рыхлость драматургического материала. Роли в этих спектаклях не только стали этапными в творческой судьбе актрисы, но и во многом определили стиль новой советской оперетты, которую сегодня трудно представить без праздничности, карнавальности, без того чудесного сплава красоты и гармонии, феерического полета и эмоционального накала, пластики и голоса Татьяны Шмыги. При этом Татьяну Ивановну всегда отличали тонкий вкус, чувство меры, особая лиричность, музыкальность. По ее же собственным словам она всегда отталкивалась от музыки, начиная работу над новой ролью, именно музыка для нее была главной составляющей, так как давала актрисе больше всего при создании образа.
Татьяна Ивановна удивительно пытливо и тщательно готовила свои роли. Отличаясь при этом не только прекрасным вокальным исполнением партии и драматическим мастерством, но и наделяя тот или иной образ глубиной и красотой женской души, природным изяществом и неповторимой женственностью. В каких бы жанрах не работала актриса — оперетта классическая, современная или мюзикл — она всегда стремилась к воссозданию красоты образа. Мир женской души был сквозной темой творчества Татьяны Шмыги. Одного имени Татьяны Ивановны в афише очередного спектакля было достаточно, чтобы заполнить зал. В классическом репертуаре после Виолетты — ее первой роли — почитатели оперетты познакомились с ее Аделью из «Летучей мыши», Валентиной из «Веселой вдовы» и Анжелью из «Графа Люксембурга». В 1969 году Татьяна Шмыга выступила в новой постановке «Фиалки», но уже в роли «звезды Монмартра», примадонны Нинон. Успех был потрясающий, а знаменитая «Карамболина» на долгие годы стала визитной карточкой актрисы.
В 1961 году Татьяна Шмыга стала Заслуженной артисткой РСФСР. Вскоре при участии нового главного режиссера театра Г. Л.Анисимова Татьяна Шмыга нашла себе занятие в новом направлении. В ее репертуар вошел мюзикл. В феврале 1965 года в театре прошла первая премьера мюзикла «Моя прекрасная леди» Ф. Лоу, где она сыграла роль Элизы Дулитл.
По воспоминаниям Татьяны Ивановны делать Элизу в начале спектакля только вульгарной ей не хотелось. «Это было бы слишком прямолинейное прочтение образа, — писала позднее Татьяна Ивановна. — Мне виделась в ней сердечность, душевность, даже лиричность — то, из чего потом и появится Элиза-леди. Я не хотела в первой части спектакля „пережимать“. Иначе как бы могла просто вульгарная цветочница с улицы на глазах зрителей превращаться в умную, элегантную женщину с чувством собственного достоинства? Ведь из ничего, ничего не бывает. Значит, в Элизе все это было заложено от природы, и нужны были только подходящие условия. Так что спектакль этот, на мой взгляд, не столько о возникновении любви, сколько об обретении простой девушкой с живой душой человеческого достоинства». Спектакль имел огромный успех, и даже был снят телевизионный фильм-спектакль для телевидения. Позднее в одной из телевизионных передач, посвященных творчеству Татьяны Ивановны, рассказывалось о том, что знаменитая исполнительница роли Элизы в американском фильме Одри Хепберн, услышав арию героини в исполнении Татьяны Ивановны, сказала, что теперь она знает, как зовут русскую Элизу — ее зовут Татьяна Шмыга.
В 1962 году Татьяну Шмыгу пригласили сниматься в кино. Ее, человека, преданного театру, привлекла возможность творческого общения с талантливыми актерами и режиссером Эльдаром Рязановым в фильме «Гусарская баллада». Шмыга сыграла в нем небольшую роль французской актрисы Жермон, приехавшей в Россию на гастроли и застрявшей в снегах в разгар войны. В этом фильме у Татьяны Ивановны было совсем немного слов и небольшая вокальная партия. Но даже в этих нескольких эпизодах она сумела сыграть женскую судьбу.
В ноябре 1969 года Татьяне Шмыге было присвоено почетное звание Народной артистки РСФСР. Окрыленная успехом и признанием, она блистательно играла спектакль за спектаклем. Вступив в пору творческой зрелости, Татьяна Шмыга, будучи актрисой тонкого психологического плана, воплощала на сцене всю прелесть жанра оперетты, в котором были и лиризм, и искрометный юмор, и эстрадная экстравагантность. Сочетание только ей присущего, неповторимого тембра голоса с удивительной сценической пластичностью и превосходным даром не только комедийной и лирической, но и драматической актрисы, создало тот актерский феномен Татьяны Шмыги, позволивший ей исполнять противоположные по характеру роли и вокальные партии.
Однако не всегда в жизни Татьяны Шмыги были удачи и триумфы. Она знала и разочарования, бывали и поражения. В театре в начале 1970-х годов у Татьяны Ивановны возникли сложные отношения с режиссером Г. Анисимовым, с которым Татьяна Ивановна не сработалась. В его спектаклях «пропадал» способный увлечь актрису театр, который она создавала с Тумановым и Канделаки. Тот театр, в котором Шмыга раскрывала себя именно как актриса-певица, не довольствующаяся только опереточным амплуа, а стремящаяся к созданию образа, глубины и характера своей героини.
Но сдаваться было не в характере Татьяны Ивановны. И лучшим лекарством от любой печали всегда была работа. На протяжении всего творческого пути актрисы наряду с работой в театре проходила и ее концертная и гастрольная деятельность. В репертуаре Татьяны Ивановны были партии Мариетты в «Баядере» и Сильвы в «Сильве» И. Кальмана, Ганны Главари в «Веселой вдове» Ф. Легара, Долли Галахер в «Хелло, Долли», Николь в «Кварталах Парижа» Минха и других постановках. С ними актриса объездила почти всю страну. Ее искусство знали и любили не только в России, но и в Украине и Казахстане, в Грузии и Узбекистане, в Болгарии, Чехии, Словакии, Бразилии, США и других странах.
В 1976 году судьба послала Татьяне Ивановне встречу с дирижером Театра сатиры Анатолием Кремером — талантливым музыкантом, композитором, тонко чувствовавшим сцену. Для них обоих эта встреча стала судьбоносной. Она подарила им новую любовь и творческий союз, который обогатил Театр оперетты яркими музыкальными спектаклями, специально созданными для Татьяны Ивановны. Среди них были «Эспаньола, или Лопе де Вега подсказал» в 1977 году, «Катрин» в 1984 году, «Джулия Ламберт» в 1993 году и «Джейн» в 1998 году.
Образ Катрин стал одной из значительных удач актрисы. Когда-то в театре имени Моссовета шел спектакль по пьесе И. Прута «Катрин Лефевр» (или «Жена солдата»), который очень ценила Татьяна Ивановна. Теперь же Кремер вместе с поэтом Александром Дмоховским написали либретто и создали спектакль, который вновь продемонстрировал ярчайшее дарование актрисы. В работе над этой ролью Татьяна Ивановна во многом намеренно уходила от реального исторического прототипа — грубой прачки из провинции и создавала обобщенный образ женщины из народа, ставшей благодаря мужу сержанту Лефевру герцогиней. Ее Катрин была вся в порыве. Целеустремленная, волевая, не лишенная озорства и способная на глубокие чувства. Шмыга правдиво, убедительно и страстно передавала всю гамму переживаний и душевное богатство своей героини. Перед зрителями представала женщина, которой довелось воевать, защищаться и самой спасать солдат.
В 1993 году А. Кремер написал мюзикл «Джулия Ламберт» по пьесе С. Моэма «Театр» (либретто В. Зелинковского). Казалось, авторы серьезно рисковали, взявшись за эту работу, поскольку до этого по телевидению с большим успехом прошел фильм «Театр» с блистательной Вией Артмане в главной роли, и зрителям было с чем, и с кем сравнивать. Но, как известно, телефильм и оперетта — это совершенно разные виды искусства. К тому же, на сцене музыкального театра пьеса С. Моэма была выстроена по принципу театра в театре: ее герои как бы проигрывали спектакль о жизни Джулии Ламберт, в котором великую актрису Джулию Ламберт играла сама Джулия, и это представление для нее являлось последним, так как она завершала им свою карьеру на сцене. В финале героиня Шмыги благодарила своих коллег, публику, театр. Успех эта постановка имела невероятный. В конце спектакля зал всегда вставал и приветствовал артистов, и в первую очередь, конечно, блистательную Татьяну Шмыгу, долгими аплодисментами. Наряду с «Катрин» в репертуаре театра сохранялся мюзикл А. Кремера «Джейн». Несмотря на то, что работа над вокальной партией Джейн шла непросто (композитор, казалось, превысил вокальные возможности Шмыги), петь эту партию, по замечанию самой Татьяны Ивановны, в конечном счете, оказалось «не просто удобно, но и интересно… Сейчас я пою Джейн лучше, чем все остальное», — признавалась актриса. Татьяна Ивановна считала, что благодаря спектаклям «Катрин», «Джулия Ламберт» и «Джейн» ее сценическая жизнь «продлилась красиво, со смыслом…». Татьяна Шмыга говорила: «Три роли, о которых каждая актриса может только мечтать. И это не просто другие роли, непохожие на все сыгранные прежде. Это другой театр».
Говоря о Шмыге как об актрисе синтетического склада, нельзя не сказать и о другой странице в ее искусстве — роли Гелены в драматическом спектакле по пьесе Л. Зорина «Перекресток», на которую ее пригласил главный режиссер театра имени Ермоловой В.Андреев. Эта работа вновь раскрыла всю силу ее мастерства и таланта, благодаря которому она сумела органично соединить на театральной сцене драматическое и музыкальное искусство. Этот спектакль был продолжением знаменитой «Варшавской мелодии». Он повествовал о встрече героев на исходе XX столетия, но теперь у них не было имен; были Он и Она, мужчина и женщина, вновь вспоминающие о своей единственной настоящей любви, которую подарила им судьба, и которую им не суждено было сберечь. Визуальный образ героини Шмыги оставался неизменным на протяжении всего спектакля — она была красивой и элегантной женщиной. «Однако богатство и выразительность жестов, интонаций и вибраций голоса точно передают сложную внутреннюю жизнь образа, способствуя созданию тончайшей эмоциональной атмосферы спектакля. Актриса проводит всю роль на одном дыхании, в постоянном контакте со зрителями, которые чутко отзываются на все нюансы ее игры», — писали критики о работе Шмыги.
В последние годы Татьяна Шмыга, наряду с новым амплуа драматической актрисы, была непременной участницей «Большого канкана», задуманного режиссером М. Бурцевым и художником В. Арефьевым как феерический гала-концерт звезд театра оперетты. Актриса выступала с романсом Жермон из фильма «Гусарская баллада». Небольшой вокальный номер в исполнении Татьяны Ивановны превращался в драматическую моносцену и душевную исповедь женщины. В «Большом канкане» Шмыга играла и кальмановскую Сильву. «Несчастную любовь актрисы варьете, социальное положение которой не дает возможности вступить в брак с аристократом, Татьяна Шмыга воплощает без привычных для трактовки этой оперетты „перехлестов“, с подлинным драматизмом. В ее Сильве есть все: и чувство любви, и надежда, и пронзительное отчаяние», — писали о ее выступлении.
Со временем Татьяна Шмыга стала выходить на сцену не так часто, всего два-три раза в месяц, но на избыток свободного времени жаловаться актрисе не приходилось. Телесъемки, интервью, творческие встречи и спектакли требовали немало времени. Роли в мюзикле «Джейн», оперетте «Катрин», драматическом спектакле «Перекресток» у Татьяны Ивановны были главные, а это означало, что она весь вечер находилась на сцене. Потому актриса должна была быть всегда в форме, что требовало немалого повседневного труда. «У меня какой-то внутренний мотор, который не дает мне покоя, — говорила Татьяна Ивановна. — Такой характер. Я со своим возрастом иду по разным тротуарам. Пока мне это удается. Музыка дает силы».
Муж Татьяны Шмыги Анатолий Кремер рассказывал: «Молодость ей была дана от Бога — она не делала никаких подтяжек, а выглядела потрясающе. Незадолго до семидесятилетия приходит домой и смеется: „Толь, ты представляешь — поймала машину, за рулем — мужчина лет тридцати. Меня не узнал — из молодых, кто в оперетту не ходит. Смотрит так на меня с интересом и говорит: „А что вы делаете вечером в субботу?“ От неожиданности я даже дар речи потеряла!“… До сих пор помещения Московского театра оперетты представляют собой катакомбы, капитального ремонта в нем не проводилось лет 30. И везде крутые лестницы. Вот по ним Шмыга и бегала как девочка — тук, тук, тук… Если только в здании отчетливо слышался перестук каблуков, все знали: это Тань-Вань (так шутливо называли Шмыгу коллеги) появилась! А если серьезно, каблуки поспособствовали тому, что она серьезно заболела. На юбилейном вечере, посвященном ее восьмидесятилетию, у нее уже болела нога. Но она провела на сцене почти три часа, и никто не заметил, какую боль она испытывает. Пела „Карамболину“ в том же сценическом костюме, в котором впервые исполнила роль Нинон. Размер в размер».
В 2001 году в издательстве «Вагриус» в серии «Мой 20 век» вышла книга воспоминаний Татьяны Шмыги «Счастье мне улыбалось». Татьяна Ивановна никогда не состояла в КПСС и не принимала значительного участия в общественной деятельности в советское время. Однако в последние годы жизни Шмыга активно проявляла свою гражданскую позицию. В 2008 года она подписала открытое письмо с требованием немедленного освобождения С.П.Бахминой, а в 2010 году — открытое письмо с требованием объективного расследования ДТП на Ленинском проспекте с участием автомобиля вице-президента «Лукойла». Но она по-прежнему считала, что ее призвание — это театр. Театр, который, делает мир добрее и честнее. Уникальность актрисы получила высшую оценку народа и государства. Татьяна Шмыга стала единственной в России актрисой оперетты, получившей звание Народной артистки СССР и удостоенной Государственной премии России имени М.И.Глинки. Она была награждена орденами «Знак Почета», «Трудового Красного Знамени» и «За заслуги перед Отечеством» IV степени.
Последние годы жизни актриса страдала от болей в ногах, но до осени 2009 года выходила на сцену Театра оперетты в спектаклях «Джейн» и «Катрин». В апреле 2010 года, когда боли стали невыносимыми, Татьяна Ивановна обратилась к врачам и была госпитализирована в Боткинскую больницу, где у неё диагностировали серьёзные проблемы с сосудами — плохую проходимость и тромбоз. Медикаментозное лечение и серия хирургических операций, включая шунтирование сосудов, не дали ожидаемого эффекта. Осенью 2010 года врачи вынуждены были ампутировать ей ногу. Несмотря на предпринятые усилия, последние недели жизни актриса провела в больнице в крайне тяжёлом состоянии, осложнённом ишемической болезнью сердца и заболеванием крови. Анатолий Кремер рассказывал: «Татьяна Ивановна прожила долгую жизнь — 82 года, смогла бы прожить и еще дольше, если бы не действия врачей. Точнее их бездействие. Они ее убивали. „От чего лечите?“ — мучительно допытывался я у них. Они, по-моему, сами не знали… Уходила она от нас очень тяжело — но оставила память о своей бездне обаяния. Как ей удавалось очаровывать людей, не знаю. Но все знакомство с ней сравнивали с прикосновением луча света».
3 февраля 2011 года, в реанимационном отделении Боткинской больницы, на 83-м году жизни, Татьяна Ивановна Шмыга скончалась.
Прощание с Татьяной Шмыгой состоялось 7 февраля в Московском театре оперетты. После отпевания она была похоронена в Москве на Новодевичьем кладбище. 1 февраля 2013 года на Новодевичьем кладбище состоялась торжественная церемония открытия мемориального надгробного памятника Татьяне Шмыге.