О пустоте.
Пока гневаешься на человека, обижаешься, споришь — это ничего. Это бывает. Любовь и дружба могут вернуться с новой силой. И даже обоюдная драка этому не помеха, хотя драться нехорошо. Но бывает, человек скажет или сделает что-то такое, что попросту исчезнет для нас. Как Цветаева писала: как город, который мы проехали. И огни, и здание вокзала, и башенки, и деревья, и перрон — все исчезло из поля видимости. Города больше нет. Хотя он есть, конечно. Его для нас нет. И человек приходит и разговаривает. Продолжает общаться. И, возможно, жаждет примирения — понимает, что гнусность совершил, хотя даже себе не признается в этом. И спрашивает: «ты еще сердишься?». А мы с чистой совестью отвечаем: «Нет, нисколько!». И действительно не сердимся — как можно сердиться на пустоту. И смотришь на ботинки или пальто. На шевелящиеся в разговоре губы. На пустые глаза. Или читаешь пустые строчки ненужных слов. Вежливо и вяло отвечаешь: ну что вы! Все в порядке. Просто я очень занят, мне некогда отвечать. В самом деле, что ответишь пустому месту? Или ботинкам и оловянным глазам? Плечами пожмешь и закончишь томительную беседу с чужим совершенно человеком. Вежливо попрощаешься. И забудешь — поезд едет дальше. Чужой город и чужой человек остались позади, попросту — исчезли. И нет ни сожаления, ни боли, ни обиды — пустота. Нельзя переходить последнюю грань в словах и поступках — так уж устроена психика. Если что-то становится непереносимым, оно перестает на нас действовать и влиять. Так что ссора — не самое страшное. Помириться можно. Страшно, когда исчезает реакция. И звучат слова: «Ну что вы! Я нисколько не обижен. Я просто очень занят»…