«В некотором царстве, в тридесятом государстве…» — вот уже несколько дней Сказочник не мог сдвинуться с мертвой точки и дописать, наконец, заказанную сказку, а срок сдачи рукописи неотвратимо приближался… Сказочник двумя руками взлохматил и без того неидеальную прическу и приписал еще одну жирную точку в многоточии… Дальше дело не пошло — Муза, как всегда, заглянула на минутку, чмокнула в щеку и умчалась в неизвестном направлении, а самостоятельно голова наотрез отказывалась сочинять что-то удобоваримое… Сказочник с надеждой посмотрел на Кота, освобожденного им из Лукоморского плена, но тот закрыл голову лапами, поплотнее свернулся клубочком на диване и притворился спящим… А ведь, сидя на цепи у дуба без вискаса и молока, песни пел и сказки рассказывал всем желающим… На помощь Русалки тоже рассчитывать не приходилось — молчит как рыба, а вчера, получив на ужин минтая вместо привычного карася, так долбанула хвостом по воде, что окатила с ног до головы не только Сказочника, но и всю ванную, да так, что прибежали соседи с нижнего этажа, вопя о потопе. Пришлось вызывать бригаду Дядьки Черномора для устранения последствий и косметического ремонта квартиры соседей… Можно было, конечно, посоветоваться с Иваном-царевичем (по совместительству Иванушкой-дурачком), но тащиться на двенадцатый этаж без лифта не хотелось, ведь не факт, что этот «многостаночник» окажется дома — вечно он то на болотах лягух ловит, то по аптекам бегает за живой и мертвой водой, то зимой на рынках ищет молодильные яблоки для будущего тестя, а то и вообще умотает в дальний лес к Бабе-Яге в гости… В очередной раз взлохматив шевелюру, Сказочник с тяжелым вздохом выключил лампу под зеленым абажуром, нашарил ногами под столом шлепанцы и пошлепал на кухню изливать душу приятелю-Домовому…