Родился я утречком, роды шли по правилам.
Свет увидел — промолчал, что за зря блажить.
Пьяненькая нянечка мне чепец поправила
и вздохнула, раз молчит, трудно будет жить.
Сколько зим и сколько лет, что от Бога дадено,
тройкой шалой унеслись от моих ворот.
На приступочке сижу — синяки и ссадины,
да от сплетен и молвы окровавлен рот.
У гитары струны в ряд, звонкие, не пьяные,
вдоль по ним, да поперёк — пальцы босиком.
Ночь приходит, без стыда пляшут, окаянные,
видно, с Богом говорят от меня тайком.
Маетно и суетно. Горько да невесело.
Что ж тебе, нетрезвенькой, ночью не спалось?
Ведь не просто номерок на ногу повесила —
совесть окаянную, чтоб трудней жилось.