Тишина доплетает кружево, свет луны золотыми бликами.
Белых звезд догорает крошево. Темнота безобразно трезвая.
Расстояние смято, сужено. Тень прибита к стене гвоздиками.
Тает небо смешно и дешево на каемках стального лезвия.

Путь до неба усыпан нотами, гонит ветер осколки памяти,
И идей череда бредовая — отголосок былой беспечности.
Почерневшими позолотами рисовать на твоем пергаменте.
А в бокалах вино багровое, да по капле безликой вечности.

На губах твоих привкус холода. Твои волосы пахнут ладаном.
На груди твоей роз соцветие. Руки связаны черной лентою.
Бесконечно мертвы и молоды. В мире сером и неразгаданном.
За веками идет столетие неразрывною эвольвентою*.

Ночь качнется туманом сепии, свечи дрогнут стеклянным инеем.
Сумасшествие чернокрылое затерялось во тьме, под шторами.
Ожидание, благолепие… В черно-красном багрово-синее,
Поцелуй меня нежно, милая. Пустота расцветет узорами.

В полумраке сцепить объятия. Слышать стоны одной сонатою.
Превратить целый мир в движение. Раздавить, что считают нормами.
Сумасшествие… Психопатия… Кто решает, что будет платою?
Белый воск и немного жжения. Та же боль, но с другими формами.

Нежность плети и боль цветением. От ремней протянулись полосы.
От волнения до бездействия в темноту окунуться зыбкую.
Мы едины. Стоят мгновения. Теплый ветер растреплет волосы.
И по коже горячим лезвием. Это боль, но с твоей улыбкою.

Бьется сердце под сводом каменным. Резать образ под бледной кожею.
Тишина доплетает кружево, укрывает теней мантильями**.
Бесконечно. Легко и пламенно. Что к святому, а что к безбожию?
Лихорадочно. Зло. Простужено. Это боль, но с твоими крыльями.

Паутина веревок грубая, вновь тела оплетает лозами,
Мокрой плетью легко, убийственно, что хотела, и что оставила.
Тихо скалится боль беззубая. Вальс желаний простыми позами.
Двое мертвых не знают истины. Их любовь потеряла правила.

Эта ночь оглушает стылая. Тихий стон доигравшей нотою.
Фотоснимки пусты прогулами. И фотограф забыл о шибере***.
Обними мое горло, милая, бесконечной тугой гарротою,
Поцелуй меня в сердце пулями. И калибры сама мне выбери.

Поцелуи остались шрамами. Белый воск обратился маскою.
Тень вползает в окно разбитое. Ночь упала нелепо, плюшево.
Измерять наслажденье граммами, а любовь извращенной ласкою.
Тишина доплетает кружево.
Тишина доплетает кружево…