Середина 60-х. В московских магазинах есть всё. Я имею в виду продукты. При наличии желания и возможностей можно купить, даже, чёрную икру. Не зря я написала «и». Потому, как мамина зарплата 30 рублей, в пол кило чёрной икры — стандартная синяя банка со стилизованной изогнувшейся севрюгой на крышке — 10 рублей. А еще, для больного ребенка нужны яблоки, апельсины или мандарины, бананы и фруктовые соки и, желательно, круглый год. И так далее, и тому полобное… И, потому, бедные родители мои, выкручивались, как могли, экономя на всём остальном… Папа, помимо основной трудовой деятельности, еще подрабатывал и дворником, по совместительству, сразу, на двух участках. Слава Богу, здоровье позволяло, что и помогало семье, хоть как-то сводить концы с концами.
Мы жили в стране победившего, уже развитого, социализма, строили светлое коммунистическое общество, где «от каждого — по способностям, и каждому — по потребностям…» Вообщем, как сказал один очень популярный герой мультика того времени: «Мы строили, строили, и, наконец…» А что из этого получилось, мы теперь, уже, все, к сожалению, в курсе…
Но тогда мы свято верили нашему рулевому — нашей партии, которая была важнее и выше правительства, и как истинные интернационалисты — помогали братьям-пролетариям всего мира…
Общественное мнение помогает и очень здорово, формировать ТВ, радио и периодическая печать, тем паче, если мнение это единое, то есть, безальтернативное…
Весна… В очередной раз, в каком то уголке мира, кто-то запросил «халявы», потому, как есть разница между бедой и тунеядством, тем более, на государственном уровне…
Не хочу брать грех на душу, не помню, теперь, в какой из стран, на каком континенте шли повальные митинги, против империалтстического вмешательства из вне во внутреннюю политику данного государства… И в подтверждение этих слов была показана массовая демонстрация самых угнетенных и бесправных…
Папа смотрел очень внимательно, так же внимательно слушал и вдруг негромко, но четко произнес, обращаясь к любимой жене:
-Мать, ты посмотри, как они все одеты, эти бесправные и угнетенные… Нам и не снилось… А у нас на заводе завтра митинг в их поддержку и подписка на перевод однодневной зарплаты в их фонд помощи…
-Чтоб я так жил, как они бедствуют, — сказал он, горько усмехнувшись.
На следующий день, забыв про мероприятие, в поддержку «малообеспеченного мирового пролетариата», надев свой «самый дорогой, почти, что от кутюр» плащ, ну, только, что не бумажный, но вовремя опомнившись, не желая объяснять почему отец «не друг» таким же, как он, «рабочим,» папа направился, со всем заводом, на митинг…
Долго и нудно «пели одну и ту же песню про поддержку» директор завода, секретарь партийной организации, председатель профсоюзного комитета, шёл к концу второй час собрания Потом, как и ожидалось. рабочие выступили с инициативой — перечислить сумму однодневного заработка в фонд помощи неимущему пролетариату. Выдвинули столы, и все работники стали поочередно подходить и в знак согласия, расписываться в заранее составленных ведомостях.
Когда очередь дошла до отца, он взял ручку, потом резко, со стуком положил её на стол, вспомнив подробности вчерашнего телерепортажа, и круто повернувшись, шагнул к выходу…
-Алексей, а как же, помощь… — громко окликнул его начальник цеха.
-А я, Николай Павлович, «нищим» не подаю, — оглянувшись, вполне серьёзно ответил отец.
Когда дома, мама узнала все подробности, она несколько месяцев жила с ощущением того, что в отношении нашей семьи «вернулся тридцать седьмой год…»
Но на заводе начальство всех рангов хранило полное молчание. Все сделали вид, будто никто ничего не слышал… Почему? Как говорил Владимир Высоцкий: «Жираф большой — ему видней…»