У меня с Тобой никакой полумеры нет —
Привкус ночи то горек, то солон, то приторно сладок.
Ты — введенный мне внутривенно солнечный свет,
У меня Тебя или передоз, или недостаток!

Я — вода. Я ключом хрустальным журчу у Тебя в груди. Не сглотнуть меня, не подвинуть не обойти.
У Тебя по венам бегу, заполняю рот… Сам себя изучай — по руслу смотри и вброд.
Я — вода. Ты хранишь меня у себя внутри. Я — молчание. Я — дыхание, стон и крик.
Я покой Тебе, я — бессонная маята. Я — душа Твоя, радость горькая. Я — вода…
Я спасение, я прозрение, я беда… Я — тепло Тебе, свет серебряный в холода.
Береги меня, в берегах меня сохрани. Отражаю любых желаний Твоих огни,
И на дне под покровом волн их таю от всех. Я — слезы Твои, бубенцовый прохладных смех.
Ты огромным барсом ступаешь ночью на тонкий наст. Я в Тебя на охоте во все уголки пробралась,
Я добыча Твоя, что жаждою жжет нутро… Ты по свету идешь, я зашита в твое бедро,
Я опутала ребра сотнями звонких струй. Отыщи меня в глубине себя — поцелуй.
Мне не надо много — быть с Тобой навсегда.
Я любовь Твоя бесконечная, я — вода…

Мы снова будем с Вами тет-а-тет
Читать стихи под неразбавленное виски
И оставлять нетронутым фуршет,
И понимать, что ночь совсем уж близко.
И две звезды, как тысячи других,
Появятся на тёмном небосклоне.
Но два луча — два странника ночных
Опустятся в раскрытые ладони.
Фуршет и виски вовсе не при чём —
Легко заменим на лимоны с чаем.
Смотреть на звёзды так — к плечу плечом
И видеть то, что в суете не замечаем,

Мы снова будем с Вами тет-а-тет…

Укрою ласково, чтоб ты не замерзала,
Тончайшим, эфемерным покрывалом
Из нежных, как пушинки теплых слов,
Тебе, любимая, написанных стихов.

В ночи моя душа, ничем не беспокоя,
Лишь тень на страже твоего покоя,
Чтоб не пришел к тебе, моя отрада,
Печальный сон, которому не рада…

Иногда в темноте, за попыткой суметь уснуть,
Она слишком пытается врать себе, что не помнит,
Как сливались два тела в тиши сочиненных комнат,
Как всего лишь от взгляда его вдруг вздымалась грудь.

Как тепло расходилось по каждой из тонких вен,
Как потело стекло за спиною, и подоконник
Стойко чувствовал жар от горячих ее ладоней,
Когда брал он ее прямо там — разомлевшей — в плен.

Как два тела дрались: к сердцу сердцем, к бедру бедром,
Растворяясь во власти бессвязных речей и стонов,
Ибо было им не до табу и пустых законов,
Ибо крыл все законы бесстыдный, иной закон.
… показать весь текст …