Надолго меня и не хватит, наверно, на век и прощайте навеки уже.
Скажите потом, что душой-человеком прожил не напрасно в миру-мираже.
На меньшее я ни за что не согласен, и большего с тем не прошу — ни к чему.
Надеюсь, что сгину легко — в одночасье — во сне провалившись в болотину-тьму.
А если не тьма за пределами веры, а счастье безликое держит огонь
В сажном очаге, успокоятся нервы вконец-то мои — как вернуться домой,
Стотонную ношу оставивши в прошлом, за стенами боли оставивши стон,
Всхлебнув облегченно, — Расслабиться можно! И свет зазвенит тишине в унисон.
Как выспаться вволю в тычинках и росах, рассвет судьбоносный себе возжелав,
В котором ни тщет, ни тревог, ни вопросов, но сердцу открыты — слышны времена.
Полжизни тянул атеистом, в полжизни во что-то такое уверился вдруг
И вот они — чинные, в золоте, выси и я — неизменно-напористый дух.
А впрочем, о чём я? …Наверно, надолго не хватит меня, может век с козырьком.
Скажите потом, что ступаю дорогой не пыльной — осилить пешком не легко.