Как-то осенью посмотрела на своих собак и совсем грустно стало. Две гончие псины ждут от меня одного, чтобы в лес сводила. Стала собираться, отец пришёл;
— Возьми ружьё.
— Зачем? В азарте пристрелю зайчишку, потом жалеть буду.
— Кого?
— Себя, конечно. И зайиушку.
— А чего его жалеть?
— Так возьми ружьё и поехали со мной.
— Я не готов. Моя жизнь пришла к созерцанию.
— Я тоже готова к созерцанию.
— Тебе рано ещё, стрелять надо.
Поехала без ружья. Собаки радостные, я тоже. Ведро в руках, под грибы взяла. Идём. Собаки рванули. След. Они взяли след. Черт, ну, почему же у меня стало так сильно стало биться сердце? Выбегает на меня заяц. Это последнее, что я помню. Ружья нет, зато ведро в руках. Шарахнула. Заяц метров двадцать пробежал и упал. Гон приближается, собаки с минуту на минуту будут. Пошла смотреть, что с зайчиком случилось. Подхожу. Вижу, что совсем неживой он лежит. Капец. От так вот я готова к созерцанию. Собаки рядом. Помню хорошо, что брат учил не хватать зайца, он может задними лапами брюхо вспороть. Оставить собакам? Нет. Это моя добыча. Хватаю зайца и кидаю на елку. Собаки прибежали, выстрела не было, заяц на елке, смотрят на меня с укоризной. Отправила их за новым, кое-как. А у самой ни ведра нет, ни настроения, собиралась ведь грибы собирать.
Вспомнила, что делал отец, когда заканчивалась тара. Снимал с себя рубаху, завязывал рукава и складывал. Сняла с себя водолазку, набрала туда грибов, ручка у меня осталась от ведра.
Приехала домой, отец встречает. А у меня грибы в водолазке и заяц.
— Заяц откуда? Собаки догнали?
— Ага. Иди разделывай и смотри от чего помер.
Приходит через пару часов.
— А ты чего? зайца что ли дохлого нашла?
— Нет он от счастья умер, когда меня повстречал.
Долго эта история не выходила из головы, позвонила однокурснику. Встретились. Сидим обедаем. Я рассказываю. Говорю, что представляешь заяц на меня выскочил, а дальше я ничего не помню. Может аффект? Однокурсник на меня посмотрел и выдал вердикт — самооборона, не иначе.